Лунные бабочки
Шрифт:
— Пожар! — кричала она, твердо усвоив инструкцию из газет, что нужно при виде насильника выкрикивать именно этот лозунг, гарантирующий массовое внимание жильцов. — Пожар!…
— Я так и знала, — раздался рядом с отцом и сыном громкий и приятный женский голос. — Доигрался, подлец!
Жена Дыховичного, красивая пышная дама с огромными голубыми глазами окультуренной образованием клинической дуры, злорадно смотрела на прижатое двумя коленями к земле туловище супруга.
— Возьмите собаку, Алена Кондратьевна, — попросил Слава. — И извините, что я в таком виде.
— Ничего, — взяла поводок в руки женщина. —
— Знаете что, — строго обратился к ней Иван Максимович, — идите-ка лучше домой и ходите там как вам заблагорассудится.
Иван Максимович и Слава быстро поставили Дыховичного на ноги и почти пробежкой повели его к пострадавшему «вольво».
— Та-ак, — вытащил из бардачка наручники и защелкнул их на запястьях Дыховичного Иван Максимович. — Порядочек.
Патрульная машина, видимо, вызванная кем-то из жильцов, вильнула с основной дороги в их сторону.
— Ладно. — Савоев-старший посмотрел на Славу. — Я его сам отвезу и допрошу по полной форме, а ты не отвлекайся, Люба тебя ждет, а мы ждем вас к обеду. Вот, — Иван Максимович протянул Славе ключи от «вольво», — поставишь в гараж, а «жигуль» возьмешь. В машину его, — сказал он подошедшим патрульным, кивая на Дыховичного. — Покушение на жизнь сотрудника милиции с проникновением в его жилище.
— Ах ты, гад! — ринулся на Дыховичного с кулаками Слава Савоев. — Я тебе сейчас все рыло измолочу. — И лишь наручники на руках зававтобазой удержали Славу от расправы. Он не бил беззащитных. — А как там мама? — волнуясь, спросил Слава. — Все нормально?
— Да что с ней сделается? — удивленно посмотрел на сына Иван Максимович. — Спит еще, наверное. Ты скорее домой иди, — кивнул на трусы Славы, — ходишь по улице как придурок.
Потерявшего дар речи Дыховичного патрульные не просто посадили в зарешеченный салон «канарейки», а вбросили туда. «Покушение на жизнь работника милиции» — серьезное обвинение.
— В чем дело? — на всякий случай спросил Слава у соседа по лестничной площадке, выскочившего на улицу в дубленке на голое тело и старой, побитой молью и временем, кроличьей шапке-ушанке.
— Дыховичный, гад, дом поджег и пытался застрелить жену и милиционера, — не стал вдаваться в подробности
Славин сосед, филолог по образованию и каменщик-штукатур по профессии.
Слава тихо проскользнул в подъезд и поднялся в квартиру. Глядя на разбитое окно и одинокую гантель, лежащую посреди комнаты, он неохотно стал догадываться о причинах неожиданного ареста Дыховичного и развернувшихся во дворе событий. Неожиданно зазвонил телефон, и Слава поднял трубку, хмуро бросив:
— Рассказывайте.
— А вы записывайте, — услышал он насмешливый голос Степы Басенка. — Привет, Савоев.
— Привет, — обрадовался Слава другу. — Меня сегодня, видимо, выгонят со службы и убьют родители.
— Да ты что? — удивился Степа. — Не может быть.
— Зачем звонишь? — решил Слава оборвать разговор о своих проблемах. — Пьяный, что ли?
— В Ростов надо ехать, в областную больницу, — перешел на деловой тон Степа. — Девочек пропавших там искать. Чмурик, описанный Рогонянами, врачом-многостаночником в ней работает, но ты его не моги ни рукой, ни ногой. Он какой-то весь из себя талантливый. По нему ребята в костюмах будут работать, но девушки на нас.
— Ладно, — успокоил его уже забывший об утренних событиях Слава, обрадованный интересным развитием событий по делу о пропаже. — Прощупаю эту больницу, а ты Самсонову позвони, лады?
— Позвоню, — коротко пообещал Степа и положил трубку.
— Мог бы и «до свидания» сказать, — свирепо сообщил равнодушно гудящей трубке Слава Савоев и, улыбнувшись пространству квартиры, добавил: — Однако быстро в Москве зажираются.
В десять часов утра Слава Савоев вывел из гаража отцовский «жигуленок» и на его место водворил травмированный «вольво». Примерно в это же время Иван Максимович Савоев начал отступать под эмоциональными аргументами Самсонова, а подоспевшие в лице двух сыновей Дыховичного факты, подтверждающие смехотворность предположений о метании в стекло «вольво» гантели и нападении на Славу Савоева в его квартире, вынудили Ивана Максимовича признать незаконным и даже беспредельным задержание заведующего автобазой. Он попытался рассказать Самсонову о заявлении Алены Кондратьевны, сообщившей во время захвата супруга о его причастности к сволочизму и подлости, но пришедшая вместе с сыновьями «мать и жена» заявила о своей любви и нежности к униженному супругу и весьма некстати добавила:
— А вот ваш сын в пьяном виде ходил голый по двору.
— Это ложь! — гневно возразил Иван Максимович. — Он был в трусах и трезвый.
— Понятно, — помрачнел лицом полковник Самсонов. — Не голый, а в трусах.
Потерявший дар речи, с расцарапанным об асфальт лицом, Дыховичный, на голову которого заботливая супруга надела цветастую пляжную панаму, сидел в коридоре перед кабинетом Самсонова и тупо смотрел в стену. Ни он, ни Самсонов, ни Иван Максимович Савоев, никто в УВД и городе не знал, что в эту секунду кавалькада солидных сине-мигальных автомобилей пересекла границу города и помчалась по его центральной улице. Вскоре один, вполне тянущий на правительственный, «мерседес» отделился от кавалькады и прямиком направился к УВД, через сотню метров еще один,
уже явно правительственный, «мерседес» направился к зданию УФСБ, что на улице Греческой соединяется территорией с Театром имени Чехова.
Первый замдиректора ФСБ Олоничев, глава Управления внутренних дел Ростовской области, и неизвестно какими путями, связями и личными качествами прибившийся к нему на странную должность доверенного лица подполковник Абрамкин, сопровождающие полпреда президента по Южному округу Таганцева, прибыли в Таганрог для участия в открытии ежегодных чеховских чтений в рамках культурных мероприятий общероссийского значения, совпавших с пожеланиями ЮНЕСКО, объявившего весну этого года «Весной Чехова».
Вскоре начальство начало ревизорскую войну — сразу же и по всем направлениям. В 11 часов утра Таганцев уже входил в административное здание на улице Ленина, а первый замдиректора ФСБ как бы невзначай заглянул в городское Управление ФСБ, ну а областной комиссар Кияшко в сопровождении странно-вездесущего Абрамкина вошел в здание городского Управления внутренних дел и сказал, добродушно прижмуриваясь, опешившему дежурному по управлению:
— Здравствуйте, лейтенант.
— Привет, Подпрыжкин, — помахал рукой нервному лейтенанту Абрамкин. — А вот и я, прямо из Сочи.