Лунные грезы

Николсон Кэтрин

«Не то, что ты». Слова прозвенели так громко, будто были произнесены вслух.

– Твой идеал женщины.

Корри замутило. Казалось, кровь по капельке вытекала из ее ставшего невесомым тела.

– Значит, ты ее нашел.

– Возможно.

Он скривил губы и отвернулся.

– Пять часов, говоришь?

– Да.

Гай ничего не ответил, просто бросился на полку лицом к стене.

Корри продолжала сидеть, тупо прислушиваясь к стуку колес. Он не может дождаться, пока избавится от нее! Она думала, что поезд – лучшее для них убежище, но для Гая он стал тюрьмой.

Колеса

пожирали милю за милей; издевательское эхо преследовало Корри:

«Добрая, мудрая любящая… Не то, что ты. Не то, что ты. Не то, что ты».

«Но я могла быть такой, – мучительно размышляла Корри. – Если бы ты дал мне шанс».

Ни одного шанса. Ни малейшего.

Корри судорожно стянула края плаща, чувствуя, что в жизни больше не согреется. Гай так близко, что она слышит его дыхание и, если протянет руку, коснется плеча, и все же они далеки, как никогда. Едва поезд остановится, Гай навеки исчезнет из ее жизни. Он влюблен, это ясно без всяких слов. Та, другая женщина, его мечта, кто она? Наверное, настоящая колдунья, иначе как ей удалось украсть сердце Гая, а она, Корри, которая любила его так сильно, что ныла душа, осталась ни с чем? Странная записка… Может, именно в ней кроется тайна? Некий волшебный амулет, химическая формула любви?

Цифры поплыли перед ее уставшими глазами. Что они означают? Шифрованное послание, секретный пароль, пропуск в мир, из которого она изгнана?

И Корри с мучительной тоской вспомнила об Арлекине. Когда-то у нее был собственный мир, теперь разрушенный и уничтоженный. Где он, ее верный друг? Если бы только место, оставленное ему, не оказалось пустым, если бы он сдержал обещание, все могло быть иначе. Даже сейчас она видела этот зияющий провал в цепочке кресел – партер, ряд А – первый. Седьмое место…

Ослепительно-яркая, раскаленная добела стрела пронзила ее насквозь. Корри вскочила. А7. Последний элемент в формуле. Неужто совпадение?

Девушка нахмурилась, заставляя работать измученный мозг. Безумная догадка… но как насчет остального? 31 – вчерашнее число. Возможно… А 20.30? Какие-то размеры?

Надежда начала таять. Это ничего не означает… Нет, неправда! Двадцать четыре часа! 20.30, континентальное время! 8.30 вечера в Англии! Начало спектакля!

Так просто…

Корри пьяно пошатнулась, и не только из-за толчков поезда. В голове взрывались разноцветные вспышки. Все вокруг, казалось, растворяется, исчезает лишь затем, чтобы трансформироваться и явиться в новой необычной форме, иных очертаниях, точно Корри, сама того не ведая, всю жизнь смотрела сквозь треснувшее стекло, искажавшее пейзаж за окном, и теперь кто-то внезапным ударом вышиб осколки, впустив свежий воздух, и солнечный свет, и запах свежескошенной травы. Впервые мир предстал перед ней в своих истинных красках.

А7. Заранее заказанное место. О, если бы она знала раньше! Единственный человек, который видел ее насквозь, такой, какая она есть на самом деле. Без притворства, обманов и бутафорских ухищрений. Она представила его, юношу на пустынном берегу. Он смотрел на море. Корри мысленно позвала его, и он оглянулся. Цветные кусочки пластмассы в калейдоскопе сложились в узор. Она наконец увидела его лицо.

Корри протянула руку и не дыша коснулась плеча Гая.

«Больше я не стану скрываться, – решила она. – Ведь Гай – моя вторая половина».

Гай медленно, нехотя повернул голову. Но, должно быть, прочел что-то в ее глазах, потому что встревоженно спросил:

– Что случилось?

– Я только сейчас поняла кое-что.

Девушка нерешительно замолчала. Слова… Как хрупка и ненадежна цепь, которая связывает их с Гаем, и все же достаточно прочна, чтобы удержать земной шар.

– Помнишь ту загадку, про вечность? Думаю, я нашла ответ. Слушай.

Корри прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Что, если произнесенные вслух секретная формула, магический пароль потеряют силу?

– Тридцать первое, двадцать тридцать, А7.

Гай долго безмолвно смотрел на нее. Потом схватил за плечи. Глаза его пылали. Она ощутила, как ее собственные наполняются непролитыми слезами.

– Кто ты?

Корри подняла руку, отстегнула плащ и отбросила в сторону. А вместе с ним многочисленные маски, притворство и ложь, горечь и скрытность, обман и ложную гордость. Все ушло, растаяло, как прошлогодний снег. Серебристо-синее платье наполняло купе таинственным сиянием, словно полное звезд ночное небо. Корри стояла перед Гаем, смущенная и счастливая:

– Я Коломбина.

– Я была ужасной? – прошептала она много позже, устаиваясь поудобнее у него на груди. Они едва умещались на узкой полке. Подол бархатной юбки волочился по полу, но Корри уже ничего не замечала.

– Невыносимой. – Он обвел пальцем очертания ее лица, так нежно, будто боялся, что Корри в любой момент исчезнет. – Такая отчужденная, замкнутая, уверенная в себе… Я никогда не мог понять, что ты думаешь, что чувствуешь. Откуда мне было знать, что в теле прелестной, пресыщенной, утонченной женщины скрывается душа наивной девочки, моей Коломбины, которая любит курорты в межсезонье, собак с хвостами колечком, старых дам в туалетах цвета «розовый шокирующий», разрозненный фарфор и открытые окна.

– А откуда мне было знать, что в столе того номера в «Савое» хранятся мои письма?

– Что еще из того, чем я владел, стоило защищать так свирепо?

– А эта Коломба… я ужасно ревновала! И думала: никто не будет любить меня так, ни один человек.

– А что, по-твоему, я испытывал, когда ты удрала из Биаррица?

– Но мне пришлось! Я была уверена, что ты не захочешь жить в бедности!

– А сейчас?

– О, сейчас, все по-другому, – твердо заявила Корри. – Я почти знаменита и скоро стану зарабатывать столько, что хватит на нас двоих. Не волнуйся, теперь ты достроишь свои фабрики. Я понимаю, как много они для тебя значат.

Гай чуть приподнялся, сжал ладонями ее лицо и поцеловал:

– Корри… Коломбина, моя обожаемая Коломбина!

Корри вырвалась из его объятий и подозрительно прищурилась. Гай ответил ей чуть насмешливым взглядом. Что он задумал?

– Хм-м-м, – фыркнула она. – Корыстная любовь? И все только потому, что толстый бумажник перешел в мои руки?

Гай, откинув голову, громко рассмеялся. Корри недоуменно уставилась на него. Наконец Гаю удалось немного успокоиться. Но его слова удивили ее еще больше.