Лунные хроники. Звезды над нами [сборник]
Шрифт:
Мишель снова нахмурилась, пытаясь понять то, что он сказал.
– Что ж… Хорошо. Это ведь и тебе поможет? Не позволит… сойти с ума?
– Нет, нет. Я не стану использовать этот прибор. Их всего два, пока это прототипы. Один, разумеется, достанется принцессе. Ведь пока она не научится контролировать свой дар, мы не можем рисковать и раскрыть ее личность. Другой прототип – для тебя.
– Для меня?
– На всякий случай. – Логан пристально посмотрел на нее. – На тот случай, если с тобой что-нибудь случится. Вдруг лунатики найдут тебя и… попытаются манипулировать, чтобы узнать,
Мишель стиснула зубы. Есть ведь и другие способы получить информацию. Более старомодные. Но Логан хотел защитить ее разум. Мишель слышала истории о королеве Леване и ее… методах. И была благодарна Логану, который хотел защитить ее хотя бы от этого. Она понимала, чем он жертвует ради нее, хотя он сам ни за что в этом не признался бы.
– Хорошо, – ответила она, вытирая вспотевшие ладони о джинсы. – Ты нашел изобретателя, и ребенок получит это его устройство. Что дальше?
– Она будет жить у него. Он согласился растить ее вместе со своими детьми. У него две дочери. Это будет хорошая приемная семья.
Мишель склонила голову.
– Он знает, кто она такая?
– Еще нет. – Логан вздохнул. – Но я должен буду ему сказать. Он должен понимать риск, которому я подвергаю его и его семью. И… и он должен знать, какую ценность представляет эта девочка. Я постараюсь присматривать за ней столько, сколько смогу, но не уверен, что буду в своем уме, когда настанет пора открыть ей правду. Возможно, эта обязанность также ляжет на его плечи.
Логан говорил так уверенно. Его решения были окончательными. Бесповоротными. И Мишель вдруг поняла, как он боится того, что происходит у него в голове. Логан всегда гордился своим умом. Как ужасно должно быть ему осознавать, что он его теряет.
Его лицо вдруг исказилось.
– Я не приму твоей жалости, Мишель. Я сам так решил и уверен, что поступаю правильно.
– Конечно, – ответила она. – Ты ведь изменил ход истории.
– Еще нет. Но, может быть, однажды… – Он потер лоб и посмотрел на люк, ведущий вниз, туда, где находилась Селена. – Как она?
– Все так же. Выросла. В этом году особенно. Растет как головастик.
Логан кивнул.
– Понадобится как минимум неделя, чтобы завершить операцию. Проводить ее придется поэтапно. Ты будешь готова через месяц?
Месяц. Столько лет ожидания… А теперь события развивались внезапно и стремительно, как летящий навстречу поезд.
– Нужно убрать отсюда Скарлет, – прошептала она сама себе. – Может быть, она сможет побыть это время с отцом. – Логан смотрел на нее. А она смотрела на него, ожидая вопроса: «Скарлет? Кто это – Скарлет? А ее отец?»
Он первым опустил взгляд, и она ничего не сумела в нем прочитать. Не могла сказать, догадался он или нет. Они были вместе так давно, так недолго. У него не было причин подозревать…
Но он всегда хорошо понимал ее молчание.
Он ничего не спросил. Только кивнул и сказал: «Велю Гарану готовиться к путешествию».
Все вокруг казалось до боли знакомым. Злость Скарлет немного утихла, пока поезд на магнитной подушке снова мчался из Парижа в Тулузу, но внутри у нее все еще было скручено в узел от ярости. Она больше не желает видеть отца. Никогда. Она твердила это себе еще в прошлый раз, когда ей было семь. А теперь была еще больше уверена в этом. Этот спившийся, наглый, высокомерный засранец больше для нее не существует.
Скарлет поверить не могла, что согласилась провести с ним целый месяц. Она вспоминала бабушкины слова о том, что это прекрасная возможность восстановить отношения и показать отцу, какой она растет сильной молодой женщиной, и бла-бла-бла… Какая чушь! Когда она приехала, он повесил заботу о ней на очередную по уши влюбленную в него девицу, а сам исчез и не появлялся, а когда возвращался, то от него разило коньяком. А если он все-таки и проводил с ней какое-то время, то без остановки критиковал ее выбор одежды или обвинял бабушку в том, что она забивает ей голову всякой чепухой, или упрекал Скарлет за то, что она слишком привязалась к этой «старой безумной летучей мыши».
Это стало последней каплей. Действительно, последней.
Десять минут неистового скандала, и Скарлет собрала сумку, пулей выскочила из его квартиры и с удовольствием хлопнула дверью. Она отправилась прямиком на вокзал. Отец даже не пытался ее остановить, а ей на этот раз было действительно все равно.
Она провела с ним девять дней. Это уже само по себе было подвигом. И теперь она едет на ферму. К бабушке. Домой.
Когда она сошла с поезда и тулузский вокзал остался позади, яростный узел начал рассасываться. Скарлет протяжно вздохнула, с нетерпением ожидая, когда почувствует знакомый запах сена и навоза, который раньше вызывал у нее отвращение, а со временем стал успокаивающим и почти приятным. Скоро она будет сидеть за чашкой густого горячего шоколада и рассказывать бабушке о том, что ей пришлось пережить. Скоро она уютно свернется под своими любимыми зимними одеялами, слушая уханье совы, поселившейся на ферме в начале года.
На этот раз она совсем не волновалась, пока ехала в такси.
Каждое мгновение, отдалявшее ее от Парижа и горе-отца, наполняло ее спокойным, приятным чувством возвращения домой. Когда хувер свернул на их узкую подъездную дорожку и она увидела дом, окруженный сугробами, облегчение, которое она почувствовала, едва не выплеснулось наружу.
Она дома!
Скарлет выскочила из хувера еще до того, как он полностью остановился, пробежала по дорожке и распахнула входную дверь. Но, сделав несколько шагов, она почувствовала, что дома не слышно ни звука. Она замерла. Ни звяканья кастрюль на кухне. Ни скрипящих половиц над головой…
Бабушки не было дома.
– Бабушка? – позвала она.
– Скарлет!
Она обернулась, и ее лицо озарилось улыбкой. Бабушка спешила к ней через двор, на лице ее читалось беспокойство.
– Я слышала, как улетал хувер, – сказала она, задыхаясь. – Что ты тут делаешь?
– Вернулась домой пораньше, – ответила Скарлет. – Я больше не могла там оставаться. О, бабушка, это было ужасно, ужасно! – Она хотела подбежать к бабушке, но вдруг остановилась.
Волосы Мишель были растрепаны, а под глазами появились темные круги, как будто она не спала с того самого дня, как Скарлет уехала. И она не улыбалась.