Лунный камень
Шрифт:
Так что нет, это просто дикое желание – бывает и такое влечение. Может, и стоит реализовать, пусть и не таким нахрапом, который её папаше обозначил.
Противоречивость собственных мыслей начинает раздражать. Захожу в лес, сбрасываю одежду. В полнолуния мы оборачиваемся без собственного желания и толком себя не контролируем: я в таких случаях запираю свою стаю в специальном подземном бункере на цепях и себя вместе с ними. А вот в любое другое время суток мы можем превращаться в волков по желанию.
И сейчас оно уж точно есть. Для человека слишком
И вот я уже волк. На четырёх мощных лапах больше свободы действий, да и бег почти опустошает голову. Инстинкты обостряются…
Чувства тоже.
И среди мешанины звуков вот уже ночного леса преобладает сбившееся дыхание девчонки. Её колотящееся сердце… Нежный почти малиновый запах. Света.
Что она делает здесь? И почему в таком состоянии?
Сейчас я куда больше волк, чем человек, а для волка вопросов нет: тянет к ней, значит, надо туда. Успокоить, защитить, согреть, если понадобится. Просто рядом быть.
И даже неважно, откуда такие желания – я просто делаю. Тем более что вдруг слышу и другое: матерящегося и бегущего за ней папашу. И, кажется, у него с собой ружьё.
Совсем что ли псих? На дочку с оружием? На ней вымещал ярость после общения со мной? Как-то обидел, и поэтому она теперь такая дрожащая и напуганная?
Переполняет ярость. Я вдруг готов даже рвать.
В какие-то несколько прыжков догоняю Свету и тут же закрываю собой от приближающегося папаши. Она потрясённо прижимается к какому-то дереву, смотрит на меня безотрывно, а сердце у неё колотится с такой скоростью, что мне даже не по себе. Девчонка перепугана до смерти и, судя по тому, как не сводит с меня взгляда – боится именно меня.
Вряд ли она вообще слышит, что к ней там отец подбирается с ружьём и оскорблениями в её адрес. Зато я весь в чутьё превращаюсь, внимаю тому, где он сейчас и что делает. Даже слова его слышу. В основном там про то, что Света такая же шлюха, как и её мать.
Сомнительно. Даже очень. Сейчас, когда я в облике зверя, чувствую куда больше, чем человеком. И знаю, что девчонка ещё девственница. Неужели ей перепадает просто за то, что я до дома подвёз?
А ведь судя по её реакции на меня в облике волка – ничего она про оборотней не знает. Трясётся вся, того и гляди, сознание от страха потеряет. В то дерево уже вжалась так, что чуть не срастается. И да, я одновременно умудряюсь и обстановку контролировать, и Свету из поля зрения не упускать.
И вот уже отец девчонки приближается. Переходя на чуть ли не ласковые обращения, зовёт её. Он теперь совсем недалеко, всего какие-то метры остаются, как увидит нас. Наверняка она уже его слышит. Слышит, как он говорит, что погорячился, что не обидит и что ей одной здесь оставаться опасно. Призывает просто выйти к нему, и домой пойдут.
Напрягаюсь. Что если Света поведётся? Это я хорошо различаю фальшь в голосе мудака, а для неё он любимый папочка. И как бы ни обидел, наверняка сможет достучаться. Хотя я и не представляю, что там сделать надо было, чтобы она кинулась без всего убегать, да ещё и ночью, да ещё и в лес этот забрела…
Но девчонка боится меня и явно предана ему. Я ведь это ещё в том нашем разговоре в машине почувствовал. И теперь слышу, как Света слабо всхлипывает.
Не нахожу ничего лучше, чем мягко и осторожно приблизиться к ней. Даже разворачиваюсь так, чтобы к ней мордой быть. Папашу всё равно не упущу, с контролем полный порядок. Исключая то, что почти непреодолимо тянет к ней…
Света чуть не давится всхлипом, когда мы всё-таки сталкиваемся взглядами.
Замирает. И я вместе с ней. Не знаю, улавливает ли она, что я смотрю не как животное, а куда более осмысленно. Видит ли в моих глазах что-то знакомое? Глупая мысль. Мне ведь и не нужно, чтобы знала.
Но нужно, чтобы доверяла. И несмотря на всё ещё сильный страх, исходящий от девчонки, она смотрит уже чуть спокойнее. Добавляется любопытство, с которым рассматривает, уже даже не отвлекаясь на явно приближающегося, но ещё плутающего папашу.
Да, посмотреть есть на что. Я красивый волк – мощный, крупный, а шерсть серебристо-белая с тёмноватым отливом. И глаза почти человеческие. Голубовато-серые, для многих даже гипнотизирующие. Особенно когда я в образе волка, потому что они тут совсем выделяются.
Пытаюсь передать мягкость и дружелюбие во взгляде. Не знаю, насколько это получается, когда я волк, но уверен, опасность от меня не исходит уж точно. Да и Света, похоже, чуть расслабляется, даже моргать потихоньку начинает.
Тогда я, не сводя с неё взгляда, мягко протягиваю лапу вперёд. Ступаю на шаг. Потом, когда Света не шевелится – на ещё один.
Она прерывисто вздыхает. Но не отходит и вроде бы не так уже сильно напугана. Хотя вряд ли стоит ждать, что навстречу мне пойдёт. Могу только представить, насколько вся эта ситуация ошеломляющая для далёкой от мира оборотней девушки: обычно человек вот так постепенно приближается к зверю, давая ему привыкнуть к себе. А тут… Да ещё и хищник.
Слегка наклоняю морду, пытаясь изобразить максимально безобидный вид. А в голову уже лезут мысли, что, осмелев, Света может и погладить по шёрстке… Чуть хвостом не виляю от этой мысли – настолько заманчиво ощутить её прикосновения. Да хоть даже такие.
Хорошо хоть разум не окончательно прощается со мной, и папашу её я всё ещё контролирую. Он, кстати, удачно чуть сбивается с курса. Благо, мы со Светой сейчас особого шума не издаём. А значит, наше уединение чуть продлевается.
Света слегка разминает пальцы правой руки, будто на что-то решается. Замираю на мгновение, то ли в предвкушении, то ли не желая её пугать. А потом одобрительно киваю, прямо в обличии волка. И наплевать, что веду себя слишком не как животное. Мысль окончательно проколоться перед Светой почему-то не кажется непростительной. И неправильной тоже. В конце концов, её отец прекрасно знает правду – так дочка тоже могла бы и без меня узнать.