Лунный мираж над Потомаком

Листвинов Ю. Н.

Подобная «защита» напоминала скорее отступление. Так оно и было на самом деле. Как предсказывала американская печать, Кеннеди оказался не в состоянии отстоять свои первоначальные позиции. Не признаваясь ещё публично, правительство Кеннеди постепенно соглашалось на всё большую милитаризацию космической программы. Вскоре после группового полёта советских космических кораблей «Восток-3» и «Восток-4», который, как утверждали милитаристы, продемонстрировал их способность к военному маневрированию, было объявлено, что НАСА и ВВС договорились о совместном комплектовании своими астронавтами экипажей космических кораблей и предоставлении «медным каскам» важной роли в подсобной программе «Джеминай», предусматривавшей отработку практики встреч в космосе будущими членами экипажа «Аполлона». Участие в этой программе должно было помочь военному ведомству в создании космических военных кораблей как оборонительного, так и наступательного характера, в разработке тактики военных операций в космическом пространстве и, наконец, в организации опытной пилотируемой орбитальной системы — первого шага на пути к «активному использованию военных космических кораблей в будущем».

«Цель программы «Джеминай», — писал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», — заключается не только в том, чтобы послужить ступенькой для организации полёта на Луну. Впервые Пентагон принимает участие в гражданской программе, чтобы определить, можно ли будет использовать районы космического пространства от 100 миль и выше над Землёй, где будут работать астронавты, для проведения военных операций… Что же касается преодоления Соединёнными Штатами разрыва, существующего между ними и Советским Союзом в области гражданских космических программ, то этот проект определённо не предусматривает решения подобной задачи».

Ежегодные ассигнования на чисто военные космические проекты одних лишь ВВС, которые уже в 1962 году составили 1,5 млрд. долл., должны были в соответствии с новыми планами Пентагона возрасти до 4 млрд. к 1968 году.

Между тем становилось всё более очевидным, что выполнение программы Кеннеди всё равно не укладывается в намеченные сроки. К сентябрю 1963 года проект «Джеминай» отставал от расписания на 18 месяцев, а его стоимость, по предварительным оценкам, возросла с 500 до 850 млн. долл. Систематически отставала от своего графика и программа «Аполлон». Первоначальные наметки о завершении программы к 1967 году оказались безнадёжно сорванными. Высказывались предположения, что американским астронавтам вообще не удастся высадиться на Луне раньше 1970–1975 годов.

Всё это вынуждало президента начать поиски приемлемого для его правительства выхода из создавшегося положения. Можно предположить, что именно тогда Кеннеди пришёл к мысли выступить с предложением об организации совместного с Советским Союзом полёта человека на Луну. В случае успешного осуществления предложения он мог надеяться сразу разрешить несколько чрезвычайно важных для него проблем. Передача проекта в ведение международной организации без формального отказа от его осуществления освободила бы правительство Кеннеди от взятых на себя обязательств послать человека на Луну не позднее 1970 года и сняла бы нависшую угрозу нового болезненного удара по престижу Соединённых Штатов. Она позволила бы также передать значительную часть денежных средств, выделявшихся на программу «Аполлон», непосредственно в руки военного ведомства, удовлетворить его стремление к разработке чисто военных космических проектов. Наконец, сотрудничество с Советским Союзом должно было принести ощутимую выгоду прежде всего самим Соединённым Штатам. Именно последние, как это признавалось и американскими специалистами, могли получить от СССР чрезвычайно важную информацию о ракетных двигателях, топливе, жизнедеятельности человека в космосе и т. д., в то время как он сам узнал бы «немногим больше того, что ему было уже известно о полётах американских астронавтов».

В Соединённых Штатах выдвигалось и другое объяснение мотивов, которыми руководствовался Кеннеди, принимая решение выступить с предложением об организации совместной с Советским Союзом экспедиции на Луну. Прослеживая историю советско-американского сотрудничества по освоению космоса в предшествующий период, можно заметить, что Соединённые Штаты неизменно старались использовать его, чтобы навязать своё руководство в международных организациях, призванных координировать и направлять совместную деятельность различных стран в области исследований космического пространства. В 1958 году, когда предложения Советского Союза от 15 марта о сотрудничестве в космосе и внесённые им на обсуждение XIII сессии Генеральной Ассамблеи ООН проекты резолюций по тому же вопросу от 7 и 18 ноября, казалось, давали уже реальную возможность перейти к практическому осуществлению назревшего сотрудничества, Соединённые Штаты продемонстрировали, что их позиция здесь мало чем отличается от позиции в отношении проблемы разоружения. Советские предложения, которые, в частности, предусматривали организацию специальной подготовительной группы для выработки программы и устава создаваемого в рамках ООН международного комитета по сотрудничеству в области изучения космического пространства в мирных целях, основывались на принципах равноправия, исходя из которых в них были включены рекомендации сформировать такую группу из 11 членов, и в том числе 4 — от социалистических стран, 4 — от западных стран и 3 — от нейтралистских государств. Предложения Советского Союза были отвергнуты Соединёнными Штатами, которые, стремясь обеспечить себе большинство в комитете, оказали давление на некоторых делегатов и добились принятия такой резолюции, которая предусматривала создание комитета ООН по мирному использованию космического пространства уже в составе 18 членов, 12 из которых являлись участниками различных агрессивных блоков. В то же время социалистическим странам и странам, не входящим в военные блоки, было предоставлено только по 3 места.

Обструкционистская позиция, занятая Соединёнными Штатами, вынудила Советский Союз, Польшу и Чехословакию отказаться от участия в работе комитета. Летом 1959 года, когда он всё же был созван Соединёнными Штатами в Нью-Йорке, их примеру последовали Индия и ОАР. Естественно, что, не имея в своём составе представителей от Советского Союза — ведущей страны в области космических исследований, комитет мог существовать только формально. Это было настолько очевидным, что уже на XIV сессии Генеральной Ассамблеи ООН был поднят вопрос о создании нового комитета по сотрудничеству в космосе. Социалистические страны поддержали это предложение и выразили согласие участвовать в комитете, который должен был состоять из 24 членов, в том числе 7 от социалистических стран и 5 от стран, не входящих в военные блоки.

В декабре 1959 года Генеральная Ассамблея единодушно одобрила резолюцию о создании такого комитета. Однако и на этот раз повторилась знакомая картина: из-за противодействия, проявленного Соединёнными Штатами, не желавшими соглашаться с принципами равноправия в области международного сотрудничества в космическом пространстве, комитет смог собраться только в ходе XVI сессии Генеральной Ассамблеи ООН, в конце 1961 года.

Всё вышесказанное давало многим американским наблюдателям повод предположить, что Кеннеди, подобно его предшественнику, не мог серьёзно относиться к своим собственным предложениям о расширении сотрудничества с Советским Союзом в области космических исследований, тем более к предложению о совместной посылке человека на Луну. Тех, кто выдвигал подобную теорию, не смущало и то немаловажное обстоятельство, что, идя навстречу советской инициативе, Кеннеди ещё в феврале 1962 года дал согласие на расширение прямого двустороннего сотрудничества между Советским Союзом и Соединёнными Штатами в области космических исследований и что последовавшие за этим переговоры между заинтересованными научными организациями обеих стран завершились в том же году подписанием соответствующего соглашения. Признавая известные изменения в проводимом Дж. Кеннеди курсе, авторы упомянутой выше теории одновременно указывали, что, хотя в своём ответном письме от 21 февраля 1962 г. на поздравительное послание Советского правительства по случаю успешного завершения полёта Гленна Кеннеди и выражал надежду, что советско-американское сотрудничество принесёт хорошие плоды, в то же время, выступая на пресс-конференции, состоявшейся вечером того же дня, счёл тем не менее возможным подвергнуть сомнению искренность намерений Советского Союза в этой области, Показав тем самым нежелание самих Соединённых Штатов действительно изменить своё отношение к вопросу о совместных исследованиях в космосе. Указывалось также, что, согласно слухам, исходившим из информированных источников, всего за два дня до выступления Кеннеди в ООН вопрос о возможной организации совместной с Советским Союзом экспедиции на Луну рассматривался американскими специалистами на совещании в Белом доме и такое предложение было расценено как чисто утопическое.

Исходя из подобных соображений, делался вывод, что правительство выдвинуло своё предложение с весьма определёнными намерениями. Зная заранее, какую реакцию оно может вызвать в конгрессе и Пентагоне, предполагалось использовать его как своего рода красную тряпку, чтобы раздразнить чувство шовинизма, подтолкнуть к продолжению «лунной гонки» и спасти, таким образом, проект «Аполлон» от грозившей ему печальной участи.

Были ли, как утверждает американская пресса, указанные выше причины единственными, которыми руководствовался Кеннеди, выдвигая своё предложение о смелом расширении сотрудничества в освоении космоса между Соединёнными Штатами и Советским Союзом? Возможно. Однако не менее возможно, что, увидев открывшиеся с подписанием Московского договора перспективы и стремясь к проведению американской внешней политики на более реальной основе, Кеннеди подходил к своему предложению значительно более серьёзно, чем могли себе это представить даже близко окружавшие его лица, для которых выступление президента, по свидетельству ведущих американских газет, явилось в той или иной степени неприятной неожиданностью.

Но что бы ни думал сам Кеннеди по поводу своего предложения, он оказался совершенно неподготовленным к последовавшей за ним реакции. Его выступление было объявлено подрывающим «первенство и приоритет» США в области космических исследований и вызвало резкую критику в печати и конгрессе. Как бы торопясь осуществить пророчество журнала «Эйр форс мэгэзин», который ещё в 1960 году писал, что правительство может лишиться ассигнований на свой проект, если в международной обстановке произойдут какие-либо улучшения, палата представителей проголосовала за сокращение испрашивавшегося президентом бюджета НАСА на 600 млн. долл. и одновременно приняла постановление о запрещении использовать любую часть этих ассигнований для организации экспедиции на Луну в сотрудничестве с коммунистическими странами.

Своим выступлением в ООН Кеннеди вольно или невольно разрушил царившее в конгрессе убеждение в безусловной необходимости как с военной, так и с политической точки зрения опередить русских в посылке человека на Луну. Выразив пожелание о совместной с Советским Союзом организации такого полёта, другими словами, признав, по выражению сенатора Голдуотера, что Соединённым Штатам «нет никакой необходимости высаживаться на Луне, чтобы править миром», и подтвердив тем самым фактически обвинения своих критиков, он поставил себя в чрезвычайно затруднительное положение. Решение палаты представителей было недвусмысленным предупреждением, что дальнейшее отступление от курса «холодной войны» может дорого обойтись ему на предстоящих президентских выборах 1964 года.