Лунный мираж над Потомаком
Шрифт:
При первом пересмотре расходов на космические исследования Кеннеди отказал в 182,5 млн. долл. из дополнительных ассигнований для НАСА, часть которых должна была пойти и на разработку проекта полёта человека на Луну, утвердив за последним только те 30 млн. долл., которые были испрошены у конгресса ещё президентом Эйзенхауэром. Наконец, Кеннеди достаточно откровенно продемонстрировал своё неверие в возможности Соединённых Штатов выиграть космическую гонку, предложив назначить вице-президента Л. Джонсона на занимаемый им самим, как президентом, пост председателя Национального совета по аэронавтике и космическим исследованиям.
По странной иронии судьбы прошедший через машину голосования конгресса закон об этом назначении был положен на стол президента для подписи, когда полёт первого советского космонавта уже невольно предрешил вопрос о том, какую роль
Предсказания «Уолл-стрит джорнэл» и других американских газет не замедлили сбыться. На очередной пресс-конференции, 22 апреля 1961 г., Кеннеди подтвердил репортёрам, что уже поручено Национальному совету по аэронавтике и его новому председателю Джонсону изучить, в какой области космических исследований, «если таковая вообще существует», Соединённые Штаты могли бы надеяться обогнать Советский Союз. Ещё через три дня, 25 апреля, он официально взял на себя обязательство «форсировать наши усилия», с тем чтобы Соединённые Штаты заняли преобладающее место в космосе.
Ровно через месяц после своего знаменательного заявления Кеннеди выступил перед совместным заседанием сената и палаты представителей с драматическим «вторым посланием о положении страны». Сложившаяся в Америке традиция, отметил он в начале выступления, согласно которой президент один раз в год, обычно в январе, представляет конгрессу своё послание о положении страны, нарушалась и раньше при возникновении чрезвычайных обстоятельств. Сейчас, продолжал Кеннеди, «настало время, когда мы должны занять бесспорно лидирующую роль в космосе и космических достижениях, которые во многом являются ключевыми факторами для определения нашей будущей судьбы на земле».
Какими мотивами руководствовался покойный президент, предлагая конгрессу и стране взять на себя обязательство «ещё до окончания этого десятилетия послать человека на Луну и благополучно вернуть его на Землю»?
В Соединённых Штатах и на Западе вообще чаще всего указывают, что, по его собственным словам, Кеннеди остановился на этом проекте потому, что, перефразируя слова одного из покорителей Эвереста, «космос тоже существует». Однако, как не преминула отметить английская газета «Манчестер гардиан», идея потратить 40 или даже 80 млрд. долл. ради одного спортивного интереса побывать на Луне не могла выглядеть слишком привлекательной для американских налогоплательщиков, обремененных достаточным количеством забот. Это подтвердили и результаты опроса, проведенного сразу после выступления Кеннеди институтом общественного мнения Гэллапа: только 33 % американцев высказались за принятие программы полёта человека на Луну.
Конечно, призывая американцев повести «борьбу за умы людей повсюду в мире» с помощью «впечатляющих космических достижений», Кеннеди ясно показывал, что он не сбрасывает со счетов и «престижные» аспекты предложенного им проекта. Но если «престижные» соображения и сыграли известную, даже значительную, роль в выборе Кеннеди проекта «Аполлон», как была названа программа организации полёта на Луну, то это всё же не объясняет, почему она в первое время была почти единодушно поддержана как Пентагоном, так и конгрессом, тем более что, по справедливому замечанию английской газеты «Обсервер», ни один здравомыслящий человек не мог бы поверить, будто неприсоединившиеся страны «всем скопом бросятся под сень флага Соединённых Штатов, как только на Луне высадится первый американец». Можно было только посочувствовать «Нью-Йорк тайме», которая, отвергая естественно присущую человеку научную любознательность в качестве основного мотива, определившего принятие программы «Аполлон», и приходя к выводу, что вопрос о том, представителем какой страны будет первый высадившийся на Луне человек, даёт как-никак «более разумное объяснение нашему общенациональному усилию», всё же выражала недоумение по поводу действительных причин, обусловивших апробацию проекта конгрессом.
Признание президентом Кеннеди гибельности военного столкновения с Советским Союзом, его попытки следовать политике мирного сосуществования не означали, конечно, что он вообще собирался отказаться от борьбы с социалистической системой. При проводимом им курсе естественной ареной борьбы становилась экономика. Однако надо иметь в виду, что Кеннеди и его окружение понимали экономическую борьбу не столько как конструктивное экономическое соревнование двух систем, сколько как втягивание Советского Союза в гибельную для него, как они считали, гонку в области вооружений и космических исследований. Они предполагали, что ракетные тяготы лягут тяжёлым бременем на экономику Советского Союза и социалистического лагеря вообще, что они помешают его хозяйственному развитию, достижению поставленных им перед собой целей и в конечном итоге приведут к поражению. Эти устремления Соединённых Штатов Кеннеди сформулировал в одной, прозвучавшей несколько наивно для непосвящённых, фразе, почти затерявшейся среди текста «второго послания». Америка должна во что бы то ни стало сконцентрировать все свои усилия на выполнении проекта «Аполлон», сказал он тогда, потому что «ни один другой не будет так дорого и трудно осуществить». «Дорого и трудно» — в этом, по мысли президента, и заключалась основная целенаправленность программы.
Весьма своеобразными оказались и основные мотивы, которыми руководствовался конгресс, утверждая программу Кеннеди. По свидетельству журнала «Атлантик», «не менее 90 % конгрессменов», голосуя за проект «Аполлон», были твёрдо уверены, что они голосуют тем самым за военный прорыв Соединённых Штатов в космическое пространство. «Есть какая-то ирония, — писала «Нью-Йорк тайме», — в ведении споров о военном значении полёта человека на Луну. В то время как правительство стремится публично преуменьшить это значение, влиятельные члены конгресса частным образом заявляют, что если бы не военный потенциал программы, то правительство имело бы очень незначительные шансы добиться одобрения огромного бюджета НАСА».
Оценка программы «Аполлон» Пентагоном принципиально не отличалась от занятой конгрессом позиции. Тем не менее среди его представителей наблюдалось и известное различие в понимании военного значения посылки человека на Луну. Сторонники непосредственной военной оккупации Луны, создания там баз, оснащённых ядерным оружием, приветствовали проект «Аполлон» как значительный практический шаг на пути к достижению цели. Высадка человека на Луне, указывал журнал «Бизнес уик», уже сейчас имеет большее значение, чем покупка Луизианы или Аляски в своё время, и не будут слишком фантастичными утверждения, что к 1981 году Луна превзойдёт по своей ценности такие потенциальные плацдармы, как Рур и Корея, Лаос и Берлин. «Вполне возможно, — цитировал журнал высказывание бывшего министра военно-воздушных сил Гарднера, — что через два или три десятилетия Луна по своему экономическому, техническому и военному значению будет иметь в наших глазах не меньшую ценность, чем те или иные ключевые районы на Земле, ради обладания которыми происходили основные военные столкновения». Короче говоря, приверженцы такой точки зрения считали, что Луну, по выражению генерала Фергюссона, следовало рассматривать столь же ценной в военном отношении «высотой», как и любой ключевой военный плацдарм на Земле.
Утверждения, что военная база на Луне — это ключ к установлению своего контроля над Землёй, подкреплялись «научными» соображениями. Указывалось, например, что Луна является почти идеальной стартовой площадкой для запуска боевых ракет. Значительно меньшая сила тяжести на Луне позволит производить их запуск с затратой всего одной пятой или даже одной шестой части энергии, обычно необходимой для вывода ракеты в космос. Отсутствие атмосферы даст возможность не считаться с капризами погоды, обеспечит исключительную точность полёта ракеты, которую к тому же можно будет направлять вплоть до момента выхода боеголовки на цель. В то же время сама ракетная база, особенно если её расположить на удалённой стороне Луны, окажется практически неуязвимой для ответного удара земных ракет. Наблюдатели на Луне смогут засечь их запуск по крайней мере за 48 часов до их приближения к базе и принять соответствующие меры. Если всё же какой-нибудь ракете и удастся прорваться в район расположения базы, то опасность может представлять только прямое попадание, так как при отсутствии передающей среды взрыв, пусть даже ядерный, не сможет вызвать формирование мощной взрывной волны.