Лунный перелет
Шрифт:
Гардт повел нескольких журналистов, тщательно отобранных Томми, по веревочным лестницам внутрь ракеты.
Около носа ракеты крупными желтыми буквами блестела надпись:
«ВИЛАНД»
— Удачное название! — сказал один из посетителей. — Виланд — сказочный кузнец, прототип немецкого инженера и техника.
Люк вел в маленькую кабину, в которой едва могли поместиться два человека.
— Этот воздушный шлюз, — объяснил инженер, — является единственным входом в те помещения ракеты, куда вообще возможно проникнуть. Непроницаемые для воздуха двери дают возможность покинуть ракету даже в пустом пространстве. Когда входишь в кабину, немедленно закрывается внутренняя дверь и открывается
Через эту кабину гости вошли в ярко освещенное помещение, имевшее вид усеченного конуса.
— Камера для наблюдения, — продолжал свои объяснения Гардт. — Внизу находится такое же помещение, которое наполовину является спальней, наполовину — кухней.
— Внизу? — переспросил один репортер, словно он ослышался.
— Ах да, — улыбнулся Гардт, — я должен объяснить вам, что мы понимаем здесь под словами «внизу» и «наверху». Обычно мы под словом «низ» понимаем направление тяжести, т.-е. направление к центру Земли. Но когда дюзы начинают работать, тяжесть направлена от носа корабля к дюзам; поэтому на нашем языке нос корабля всегда находится наверху, а дюзы — внизу. Такое расположение в состоянии покоя должно казаться вам весьма странным, как и та своеобразная форма камеры для наблюдений, которую вы сейчас видите; но при подъеме эта камера повернется вверх, и гладкая верхняя круглая стена станет тогда нашим полом. Большая часть нашего путешествия протечет в среде без тяжести, где вообще понятия о «верхе» или «низе» отпадают. Вот почему вы не найдете в нашей машине никаких ступеней, a лишь легкие веревочные лестницы, которое могут быть спущены в случае нужды. Где нет силы тяжести, лестницы и ступени только мешают. Лучшим средством передвижения в таком случае являются поручни на всех стенах и полах. При самом отлете, то есть в тот небольшой промежуток времени, пока действует сила тяжести, никто на корабле вообще не должен двигаться.
В передней (а на нашем языке в самой верхней) части имеются плотно свернутые три спасательных парашюта с поверхностью 120 квадратных метров каждый. В случаях крайней необходимости, когда машина при высадке откажется работать, экипаж корабля сможет при спуске воспользоваться этими парашютами. Надеюсь все [же], что нам не придется к ним прибегнуть.
— Не покажете ли вы нам и других помещений корабля? — спросили журналисты.
— Какие же еще помещения? Спальню, маленькую кухню, или же кладовую, где хранятся запасы? Вряд ли это представляет какой-либо интерес.
— Но ведь колоссальный «Виланд» должен иметь и ряд других помещений, кроме этой пары маленьких камер?
— Конечно, — улыбнулся Гардт. — Гремучий газ! Весь остальной корпус состоит главным образом из баков для горючего вещества, куда нельзя войти. Впрочем, — сказал он, взглянув на часы, — я вынужден просить уважаемых гостей покинуть корабль. Уже около шести часов, и в нашем распоряжении всего 30 минут.
Эта просьба была исполнена весьма неохотно. У журналистов было еще очень много вопросов, но Ганс Гардт не давал больше никаких объяснений. От еще раз повторил свою просьбу и вместе с журналистами покинул корабль.
Буря восторженных аплодисментов разразилась, едва Гардт показался на старте. Тщетно пытался он успокоить толпу. Он спешил и ограничился лишь крепкими рукопожатиями при прощании с почетными гостями.
Томми Бигхеда нигде не было видно. Гардт послал человека разыскать американца во что бы то ни стало, но все поиски были тщетны: Томми исчез.
— Чудак не может забыть, что Андерль победил его, — сказал огорченный дядя Алекс, взбираясь в ракету.
Ганс Гардт пожал плечами.
— Гм! Я понимаю, что он чувствует себя обиженным, но не прощаться — это уж слишком! Я все же не могу больше ждать Томми; каждая секунда промедления нарушает наши планы.
Он дал некоторые указания пилоту вспомогательного самолета, кабина которого находилась на левой стороне корпуса, а затем вернулся в ракету.
Андерль подобрал веревочную лестницу, я люк закрылся.
Мертвая тишина воцарилась на площади. Глаза всех были прикованы к ярко освещенному гиганту.
Еще несколько секунд, и раздался выстрел, — условный знак к отлету.
Гигантский воздушный корабль задрожал; раздался пронзительный рев. Люди оторопели… Выходные трубы ракет раскрылись и стали извергать горячий газ.
Медленно двигался корпус звездолета по рельсам железной дороги, но в следующий момент он уже несся, как на дикой охоте. Все быстрее и быстрее… Через полсекунды начался крутой подъем с возрастающей быстротой. Не прошло и десяти секунд, как фантастический колосс покинул рельсы и понесся ввысь.
Незабываемое зрелище! Море желтого света залило тысячную толпу. Словно уносимое неведомыми силами, гневное чудовище поднималось ввысь.
Вдруг раздался такой сильный взрыв, что вся толпа замерла в ужасе. Глаза устремились к той точке неба, где развертывалась необычайная картина. Вспомогательный самолет дал полный ход. Выходные трубы запылали, и широкая огненная полоса, словно хвост кометы, осталась позади далеко умчавшегося корабля. Сверкающая искра упала куда-то за холмами, окаймлявшими восточный берег озера. Маленький парашют принес с собою телеграмму, — последний привет от улетающего «Виланда».
Но никто не обратил на это внимания. Взоры всех были устремлены на огненную комету, созданную человеческими руками и совершавшую свой огненный путь по ночному небу.
Площадь погрузилась в мрак. Огненный хвост небесного корабля не мог больше освещать Землю. Погасли также и прожекторы.
Не прошло и пяти минут, как машина унеслась так далеко, что только исключительно дальнозоркие люди в состоянии была различать сияющую точку на юго-востоке. Внезапно что-то опять ярко осветилось под кораблем.
Директор Кампгенкель посмотрел на часы.
— 280 секунд, — заметил он своему соседу. — Теперь Гардт освободил ракету от вспомогательного корабля и пустил в ход дюзы с гремучим газом.
— Как далеко они успели уйти?
— Нас разделяет сейчас расстояние в 800 километров.
— Совершенно невероятно! — пробормотал собеседник. — В пять минут от Боденского озера до Вены!..
— Да, если бы кто-нибудь сказал нам это десять лет назад, — сказал Кампгенкель, бледный от возбуждения. — Сейчас «Виланд» проходит свой последний путь через воздух. Вспомогательный самолет сделал уже свое дело, и вероятно, снизится теперь где-нибудь между Веной и Будапештом.
В хороший полевой бинокль можно было еще в течение нескольких минут наблюдать за небесным кораблем; потом светящаяся точка погасла, и больше ничего нельзя было видеть.
— Невероятно! — сказал Кампгенкель, направляясь домой. — Несколько минут назад я сам еще находился на этой машине, а теперь она, словно маленькая щепочка, витает в мировом пространстве между Землей и Луной.
На следующий день все газеты были полны описаниями старта и рассуждениями о пути корабля Гардта.
«Если ни одна обсерватория, — писали газеты, — не заметит сегодня „Виланда“, это все же не должно служить поводом для беспокойства. Слабый свет, испускаемый „Виландом“, недостаточен для того, чтобы его уловили даже самые сильные наши телескопы. „Виланд“ станет заметен только тогда, когда выйдет из тени Земли и будет освещен Солнцем».