Лунный сонет
Шрифт:
– Селена...
Она растаяла в его объятиях.
– Селена, а о чём ты писала?
Вот, ну надо же - забыла, совсем забыла! Она неловко подгребла к диктофону, выпавшему из расстегнувшейся сумки и неподвижно зависшему посреди кабины.
– Лёня, я совершенно растерялась. Внимание, интервью, - Селена щёлкнула красной клавишей и принялась задавать "учёные" вопросы. Подыгрывая ей, Лёня моментально превратился в этакого космонавта-героя: стальные глаза, волевой подбородок, широкие скулы. Только этот современный ковбой, запросто укрощающий космических мустангов, почему-то иногда нетерпеливо посматривал на часы...
После "учёных" начались вопросы личного характера:
– Ваш возраст?
– Тридцать три.
– Возраст Христа! А чего же вы достигли? Он обратил многих в свою веру, вы же...
– Я сделал нечто более полезное: "обкатал" пятнадцать ракетных двигателей.
– Ваш любимый цвет?
– Лунный, - он зыркнул на часы и недовольно поджал губы.
– Каково самое нелепое имя или прозвище, которым вас называли?
– Хоакин.
– В самом деле? А это что: имя или прозвище? - Селена мастерски притворилась, что не знает этой истории.
– Имя.
– Но ведь оно соответствует имени "Аким"...
– Так назвал меня некий глуховатый старичок-иностранец на одном из международных симпозиумов.
Так. А теперь, после "артподготовки", можно переходить к вопросам, которые и составят сущность интервью.
– Спасибо. А какой полёт был у вас самым сложным?
– Последний.
– Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
– С удовольствием, - Лёня напустил на себя ужасно учёный и неприступный вид. - Полёт "рамы" только кажется простым: старт, движение по строго заданной траектории в строго заданном режиме, запланированные маневры, посадка. На самом же деле в этой кажущейся простоте и кроется вся сложность. Этот корабль недаром прозвали "рамой". Здесь всё подчинено одной цели: предельно уменьшить вес. Ничего лишнего! Узкая кабина, начинённая самым необходимым оборудованием, во второй секции - минимальная система жизнеобеспечения, - Лёня удовлетворённо оглянулся кругом.
– Прочные кронштейны извне. К разъёмам крепятся баки с горючим и испытуемый двигатель. Ничего лишнего: горючего, или в случае с плазменным двигателем азота - по минимуму.
– Тогда в чём же сложность полёта? - спросила Селена, воспользовавшись паузой. Вообще-то об этом можно было и не спрашивать. Она прекрасно знала, за что её благоверный любит "раму" и за что не любит. Но репортаж не для неё, а для слушателей, так что не задать этот вопрос она не могла.
– Во время последнего полета произошло нечто неожиданное, из ряда вон выходящее. Ну, просто внештатная ситуация: на борт прошмыгнул "заяц", точнее "зайчиха", - Лёня многозначительно взглянул на Селену. Она все ещё ничего не понимала. - Хрупкая такая "зайчиха", красивая. Но в ней всё же наберётся добрых шестьдесят пять килограммов в одежде и шлеме. Если не больше. Прибавим рюкзачок с водой, пищей, ноутбуком, диктофоном, кассетами и запасными блоками питания. Где-то я слышал, что хорошенькие миниатюрненькие хрупкие журналисточки умудряются таскать за плечами по два-три пуда. Не ли так?
– Это что, интервью? - в груди зашевелились недобрые предчувствия. Лёня снова посмотрел на часы.
– Всё вместе, как минимум, лишний центнер. В седую старину капитаны утверждали, что женщина на корабле приносит несчастье. В своём последнем полёте я получил вполне наглядное тому подтверждение, и даже больше неопровержимое доказательство их мудрости. Лишнюю массу тоже ведь нужно разгонять. Не следует забывать, что испытатели проверяют роботу двигателей не просто в критических, а в сверхкритических режимах. Поэтому при оговоренных выше условиях последнего моего полёта лишние сто двадцать килограммов привели к увеличению затраты азота почти в полтора раза. На первых порах отклонение было почти незаметным, зато, когда азотные баки опустели, оно сделалось очевидным. Чтобы не нарушать график полёта и как можно дольше выдерживать заданную скорость, мне пришлось повысить расход азота, вот и всё! Теперь же весь запас азота исчерпан, двигатель замолчал, в результате чего на борту наступила невесомость. Что мы и наблюдаем.
Лёня повёл вокруг рукой и сказал:
– В общем, затормозить мне совершенно нечем. "Рама" в зоне притяжения Луны. Так что, "зайчиха", марш в капсулу.
Говорил очень спокойно, с родительской улыбкой на устах. Селену поразила эта неуместная улыбка и нежность. Диктофон уже давно остановился, но она даже не заметила этого.
– Но же есть резервный двигатель! - произнесла с надеждой.
– Есть небольшой, - согласился Лёня, - но я давно уже хотел испытать тройную смесь азота, водорода и кислорода: она больше напоминает по составу воздух, такую смесь получить легче и дешевле, чем чистые компоненты. Поэтому с согласия "Полигона" я опустошил резервные баки. Только в спасательной капсуле осталось немножечко горючего. Но по большому счёту, этой капельки не хватило бы даже для осуществления простейшего маневра "рамы". Пойми, я израсходовал всё топливо, приготовился к аварийной посадке и уже хотел покинуть "раму", как вдруг появилась ты. Так что хватит заниматься болтовнёй. Марш в капсулу!
– А ты?!
– Селена, пойми, капсула - не лодка, где один может грести, а другой будет плыть в воде и держаться за корму. Капсула рассчитана только на одного человека - на пилота "рамы". Ступай в капсулу. А я что-нибудь придумаю.
Селена пристально всмотрелась в непроницаемые глаза мужа и вдруг поняла: он обманывает её. Выхода нет.
– Лёня!!!
– Довольно. Через час от "рамы" останется куча металлолома... Поэтому нужно торопиться. Если вовремя не отчалить, капсула не успеет затормозить, и тогда случится непоправимое.
От безысходности у Селены голова пошла кругом: выходит, Лёня знал обо всём еще с того момента, когда она выплыла вверх тормашками из-за пульта. Знал - и не сказал ей ни слова, ни разу не упрекнул. Лгун бессовестный! Правда, на первых порах он орал как оглашенный, да только кто бы сдержался в такой ситуации?! А Селена ещё обижалась на него! Да если бы она знала, если бы только смутно догадалась о том, что натворила!..
А Лёня держался молодцом, пестовал, ласкал, целовал свою любимую. Свою ненаглядную жену, которая его фактически... убила...
Ну, что же теперь делать-то?! Неужели и надеяться уже не на что? Надежда... Любовь... Надежда? Вздор! На что? Нет никакой надежды... Расспросить... А может?..
Любовь, любовь... Она всегда спасает, спасёт и сейчас. Да только как?!
– Селена, давай, не задерживайся, - настаивал Леонид, - поцелуемся на прощанье - и... В общем, всё, некогда.
И совершенно неожиданно Селена поняла, что нужно делать! Да, любовь это единственная зацепка. Нельзя упускать такой шанс!
Она очень натурально разревелась и пробормотала сквозь всхлипывания:
– Лёня, Лёнечка, я никуда не пойду. Мы разобьёмся. Наши кости смешаются и истлеют вместе...
– Нет смысла... если один из нас может спастись, - он пожал плечами. Капитан последний покидает корабль, мужчина уступает место женщине. Марш в капсулу и не говори ерунды! За меня не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
– Я не смогу запустить её! - запротестовала Селена.
– Ерунда, я запущу. Здесь нет ничего сложного.
– Но ты остаёшься на "раме"...
– Капсулу можно запустить и отсюда. На пульте есть кнопка аварийного сброса, нажмёшь - капсула отстрелится. Так что обещаю: тебе, дорогуша, ничего не придётся делать.