Лунный свет
Шрифт:
Джулия начала было возражать, но закрыла рот, вздохнув полной грудью.
— А то, как ты целовала меня? Это нельзя подделать, и ты уж точно не целовала меня так, будто собиралась сожалеть об этом.
Боже. Он был прав. Она ненавидела его за это, и все, что ей было нужно прямо сейчас, — уйти. Она должна была привести свои мысли в порядок.
— Это неважно. — Она выдернула свою руку и выскользнула из-под его протянутой руки, отойдя от него. — Этого не должно было случиться.
— Может быть, должно было. — Люциан покачал головой, поворачиваясь к ней
— С чего бы? — Не веря, она всплеснула руками. — Я работаю на вас… на вашу семью. Технически вы — мой босс. Это, — она указала на него рукой, — было буквально последней вещью, о которой мне следовало бы думать.
Он нахмурился.
— Кому какое дело, работаешь ты на нас или нет. Это не имеет значения для меня или моих братьев. Имеет значение лишь то, чего мы хотим.
Скрестив руки, она сделала шаг назад.
— Мир так не работает. Имеют значение другие вещи.
Он шагнул вперед, в мгновение ока сократив расстояние между ними.
— Именно так и работает мой мир.
Джулия изумленно уставилась на него, потому что, в самом деле, как она должна была ответить на это? Но потом он удивил ее еще раз. Зажав руками ее щеки, он склонил голову и поцеловал ее… поцеловал так же, как в первый раз. И глупая, глупая, глупая Джулия не оттолкнула его. Она открылась ему, как одна из тех диких роз, что цвели в саду.
Люциан все еще держал ее, когда сказал:
— И, мисс Хьюз, вы теперь в моем мире.
ГЛАВА 19
Уголь покрывал его пальцы и часть ладони. Слабые черные пятна виднелись на голой груди.
Он понятия не имел, как появились там эти полосы. Его глаза устали, а спазм в шее не добавлял удобства, но когда он откинулся назад и, наконец, посмотрел на то, что дали ему последние несколько часов, боль стала не более чем досадным недоразумением.
Предпочесть уголь краскам — блестящая идея. Было что-то более интимное в эскизе углем, может быть потому, что его пальцы находились ближе к бумаге, и он использовал их для растушевки мельчайших деталей. Это было романтичное искусство. Люциан всегда так считал, более теплое и порочное, чем масло и кисть.
Взгляд Люциана блуждал по холсту.
Он начал набросок сразу же, как вернулся в комнату. Не спал. Ничего не пил и не ел. Прошли часы, и хотя в комнате не было окон, он знал, что солнце недавно перевалило зенит.
В ответ на него смотрела Джулия: изящная линия подбородка и пышные обводы губ были отображены в темно-серых пятнах и штрихах. Он запечатлел ее лицо за секунду до того, как она поняла, что сотворила с ним.
Брови ее были расслаблены, глаза смотрели исподлобья. Ресницы казались далекими от совершенства, но легкий изгиб губ, который занял у него более часа, был совершенно точен. Это была небрежная улыбка, расслабленная и довольная. Это была самая красивая улыбка, какую он когда-либо видел.
Остальное в ее образе он заимствовал из памяти и воображения.
Люциан изобразил ее
Мисс Хьюз наверняка стукнула бы его, если бы увидела это.
Он ухмыльнулся.
Оно бы того стоило.
Бросив уголь в стоящий рядом лоток, он встал и поднял руки, растягивая напряженные мышцы. Затем вышел из комнаты, чувствуя себя в миллион раз яснее, чем когда входил в нее. Целая вечность прошла с тех пор, как он проводил в своей мастерской ночи напролет.
И это было похоже на пробуждение.
Мэдди и он получили свой талант от матери. Она была художницей, способной вдохнуть жизнь в любой рисунок, был ли он сделан простой ручкой или самой дорогой кистью для масла.
Но было еще кое-что, отличавшее его и сестру от братьев.
Быстро приняв душ и переодевшись, он пошел наверх. Нечто невероятное происходило с ним, когда он бежал по ступенькам. Странная смесь нервозности и предвкушения овладела им. Его шаги замедлились, уголки губ опустились.
Он действительно нервничал перед встречей с Джулией?
Потерев ладонью грудь, он направился по коридору.
Когда в последний раз он нервничал перед встречей с женщиной? Он не мог вспомнить.
Проклятье.
Неуверенный, что думать об этом, он завернул за угол и увидел: дверь в комнату сестры открыта.
Мэдди сидела за мольбертом. Боже. Он все еще не мог поверить, что его сестра сидит и рисует. Все благодаря идее Джулии. Это означало, что, возможно, она была права и насчет Дэниела. Как бы он ни хотел, чтобы тот держался подальше, если это поможет его сестре, он убедит братьев разрешить ему визиты.
Его взгляд метнулся туда, где в соседнем кресле сидела Джулия. Она наблюдала за его сестрой, покусывая нижнюю губу. Выглядела она измученной и как будто потерянной в собственных мыслях.
Люциан невольно задался вопросом, не переживает ли она из-за прошлой ночи.
Было самоуверенно считать, что в ее жизни больше ничего не происходит, но он мог бы поспорить, что именно об этом она и думала. Возможно, составляла список причин, по которым это не должно было произойти.
Опершись о косяк, он прокашлялся. Джулия подпрыгнула, резко повернувшись в его сторону. Розовый румянец разлился по щекам, и его сердце заколотилось в ту секунду, как она посмотрела на него.
Никто из них долго не говорил ни слова. Люциан понял вдруг, что он странно молчалив.
Ткшину нарушила Джулия.
Сложив руки, она подалась вперед.
— Доброе утро.
Он вскинул бровь.
— Такая чопорная и правильная мисс Хьюз.
Румянец стал сильнее, губы поджались.
— Что я могу для вас сделать, Люциан?
Звук его имени, слетающий с ее губ, породил в нем волну желания. Если бы его сестра не была в комнате, он сделал бы так, чтобы воплотить картину, которую воображение рисовало ему.