Луноликий Берия
Шрифт:
Буквально по горячим следам Управление "Р" МВД России отрапортовало о проделанной совместно с американским ФБР работе, в результате которой были задержаны злоумышленники - сотрудники некоей отечественной охранной фирмы, возглавляемой гражданином США. Уголовное дело было передано в московскую прокуратуру, где обещали во всём разобраться.
В этих условиях даже оптимист Берия спал с лица. Теперь уже мне приходилось его утешать, апеллируя к его здравому смыслу. Я, как мне казалось, резонно аргументировал тем, что в условиях российского бардака просто невозможно найти виновных, да ещё в киберпространстве. Но Берия только трясся и худел с каждым днем. Инъекции крепких спиртных напитков и промывание желудка растворами из трех сортов пива не помогали. Засучив рукава, я, пройдя через горнило трех прокси-серверов, вышел на форум "Полит.Ру" и стал первым сетевым "Троллем", воодушевившем сотни виртуальных "пикейных жилетов" к поискам в ложном направлении.
Мой шеф по десятку раз на дню требовал "вылезти из Интернета" и доложить о ходе расследования по делу "Коготь". Мобилизовав всех аналитиков и вменяемых оперо?в, мы изобличили дюжину коррупционеров, вышли на десятки структур, отмывавших грязные деньги, поставили на картотеку, казалось бы, половину участников нелегалного рынка торговли краденной информацией, но начальство интересовал только "Коготь". Измученные сетевые хулиганы уже всерьез подумывали о явке с повинной. Но тут случилось знамение!
***
Многим известно, что совсем рядом со зловещим комплексом зданий бывшего КГБ расположен Московский еврейский общинный центр. На его втором этаже к услугам самой кроткой части российских верующих широко распахнула двери Центральная Синагога "Бейс Менахем".
Именно в описываемое время рядом с ней открыли небольшое грузинское кафе, где первые недели цены не намного превышали аналогичные в рабочих столовых. В качестве бонуса постоянным посетителям подавали восхитительное домашнее вино. Мы с Берией, страстные почитатели халявы и крепких грузинских напитков, были, естественно, завсегдатаями. Приняв обед, после которого друзей как обычно поражала томная дремота, мы совершали традиционный моцион по улице Архипова, взирая на причудливую золочёную луковку с Маген-Давидом на маковке.
В день знамения, откушавши в кафе и приняв дармовое вино на грудь, мы посчитали трапезу незавершенной и с учетом стрессового состояния заказали по сто пятьдесят. Вышли в совершенно восхитительном состоянии духа и направились давно проторенным маршрутом к Синагоге. Берия, забыв о перипетиях последних дней, демонстрировал мне каталог машин марки "Форд", отмечая грязным ногтем места с описанием неоспоримых преимуществ выбранного им автомобиля. Я, далекий от автопрома человек, благосклонно взирал на глянцевые страницы, обращая внимание на фотографии длинноногих манекенщиц, рекламирующих зарубежные авто.
"Хальт!" -- словно выстрел, прозвучала известная по кинофильмам про войну гортанная команда. Глянцевый каталог выпал из рук. Напротив нас стояли два гестаповца в длинных кожаных плащах с автоматами Шмайсера МП-40 наперевес. Поодаль, перегораживая улицу Архипова, виднелся защитного цвета комуфлированный мотоцикл с коляской и пулеметом. Но самое ужасное мы увидели впереди: мимо Синагоги угрюмо брели серые колонны пленных с желтыми шестиконечными звездами на рукавах. На них, брызгая пеной, рвались с поводков немецкие овчарки, а гогочущие солдаты вермахта науськивали собак, бросая в толпу объедки куриных костей.
Берия стал заваливаться на бок. Я пытался сохранить самообладание. "Вот он временно?й портал! Вот оно -- путешествие в прошлое, о котором так долго твердили уфологи из "Космопоиска"!
– - пульсировала в моем мозгу единственная трезвая мысль. Берию уже подхватили автоматчики и вели в сторону пленных евреев. Мой бедный друг пытался вырываться и кричал что-то невнятное. Я бросился ему на помощь. "Господа, граждане гестаповцы, отпустите! Отпустите ради Христа!
– - вопил плененный Берия, суча ногами.
– - Отпустите, говорю! Отпустите -- укажу, где скрывается один учёный еврей!" Мне стало стыдно за товарища и я машинально полез в карман за "ксивой" дабы вступить в переговоры с германскими коллегами.
"Камера! Мотор! Снято!" -- гаркнул на всю улицу Архипова громкоговоритель вихрастого мужика в куртке-аляске. Толпа евреев рассыпалась и принялась стрелять сигареты у своих конвоиров. Режиссёр, опустив "матюгальник", зло отчитывал одного из гестаповцев. Берия не верил в свое спасение. Меня начали раздирать позывы утробного смеха. Кино! Мы вляпались на съемки фильма! Схватив друга за рукав, я потянул его по направлению к Конторе. Сзади прозвучал бутафорский выстрел, но нам уже не было страшно. Мы задыхались от смеха и, перебивая друг друга, делились впечатлениями от увиденного.
Наконец, когда все эмоции были израсходованы, мой друг внезапно стал серьезным и, подняв руку, потребовал внимания. "Николаич! Я знаю что делать!" -- "Что?
– - не понял я, -- о чём ты говоришь?" -- "Николаич, мы спишем все на них!" -- "На кого?" -- "На евреев! На них все списывают". План родился мгновенно. Мы выдаем оставшуюся в заначке часть "гонораров" Рабиновичу, отправляем его на Землю Обетованную или в Канаду, потом его же разоблачаем и... Дальше пошла такая фантазия, что мне по сию пору стыдно вспоминать детали. Именно тогда я утвердился в мысли, что каждому праведнику, попавшему в трудное положение, случается знамение, вызволяющее его из пут руками дьявола!
***
Признаюсь, описывая это рядовое событие, я сильно сгустил краски. Душевно здоровой части россиян было совершенно "до лампочки" все эти виртуальные страсти. За один день ныне почивший Черкизовский рынок пропускал через свои кишечные лабиринты в десятки раз больше людей, чем то их количество, которое хоть краем уха слышало о сетевом происшествии. Граждане России уверенно ковали каждый свое маленькое счастье. Нам уже стало глубоко наплевать на Космос, мирный атом и даже на балет. Среди пассажиров метро стало не модным прятать глаза от вошедшего инвалида за "Доктором Живаго". Моя сестра, золотая медалистка в школе и обладатель красного диплома строительного института, на мои страхи, высказанные ей за утренним чаем, резонно заметила: "Да кому ты на фиг нужен со своим "Когтем""! После чего свернула огромную клетчатую сумку и отправилась в Лужники за товаром.
Сестра была права. И хотя она не знала, как зовут нашего премьер-министра, не могла отличить ФАПСИ от СВР, назвала Дерипаску якутским шаманом и даже обещала привезти газету со статьей о его чудоподобных сеансах массового исцеления, все же моя сестра была ближе к истине, чем я. Девяносто девяти процентам просвещенных россиян было глубоко наплевать на все, что выходило за пределы потребностей нормального шимпанзе.
Зато одному неугомонному проценту было дело до всего. Их ничем нельзя было успокоить: ни развитым социализмом, ни свободным рынком, ни даже загробной жизнью. Их мятущиеся души осеняли все революции, все пикеты и стачки. Их скорбные лица можно было увидеть на Красной площади во время событий в Чехословакии. Они читали проникновенные стихи о свободе, ступая по ковру из сигаретных окурков в полумраке огромных квартир сталинских высоток. Они, окруженные чеченскими боевиками, прижимали к сухим потрескавшимся губам мегафоны и призывали русских солдат сложить оружие. Они -- выходцы из того Ада, без которого трудно познать Рай. Именно они из кошачьего "Когтя" лепили страшилку для всей "демократической" России. Именно им я был обязан тому отчаянию, с которым расследовал дело на самого себя.