Лупанарии Помпеи
Шрифт:
Жарким августом 79 года произошло мощное извержение Везувия, в пару дней превратившее густонаселенные берега Неаполитанского залива в безжизненную пустыню. Города, погребенные под многометровым слоем вулканической породы, почти на восемнадцать веков были забыты людьми. Погибли и Помпеи – город солнца и вина, актеров и гладиаторов, город таверн, лавок, бань и… публичных домов. Недаром впоследствии археологи, давая наименования переулкам, один из них назвали переулком
В XIX веке, раскапывая слой окаменевшего пепла, обратили внимание на пустоты в нем. Их заполнили гипсом и получили точные слепки жертв катастрофы в тех позах, в которых их настигла мучительная смерть под сгустками сыпавшего с неба горячего пепла (сами останки обратились в прах). В казарме гладиаторов навеки осталась богато одетая, украшенная драгоценностями молодая матрона, выбравшая это летнее утро для свидания с гладиатором. По-видимому, казармы в представлении некоторых патрицианок были чем-то вроде публичных домов для женщин.
Дом терпимости – лупанарий (от слова «lupa» – волчица, в переносном смысле блудница) был обнаружен после раскопок в Помпеях в 1862 году. Он прекрасно сохранился, «законсервированный» на века.
Публичный дом располагался в центре города и состоял из партера и первого этажа. В партере находились пять окружающих вестибюль комнатушек площадью два квадратных метра каждая, с вделанной в стену кроватью, накрытой тростниковым одеялом.
Содержание рисунков и надписей на стенах не оставило сомнения в том, что это – публичный дом. Напротив входа располагалось отхожее место – одно на всех, а в вестибюле была перегородка для привратницы. В верхнем этаже находилось более комфортное помещение, состоявшее из салона и нескольких комнат, имевшее отдельный вход с лестницы, которая вела на улицу. Наружная галерея сообщалась с салоном и комнатами, не имевшими даже окон – только двери. Комнаты были так темны, что освещались фонарями, дымными и смрадными. В этих «кельях» всегда стояли жара и духота. Кое-где не было и кровати – «ложе любви» состояло из постеленного на полу покрывала.
По-видимому, в таких типичных борделях проститутки и проституированные мальчики-педерасты не обитали постоянно, а приходили на известное, установленное законом время. Каждая проститутка получала определенную комнату. Имя ее владелицы обозначалось на дверях, причем не действительное имя, а прозвище, принятое при внесении в списки проституток. Вторая надпись указывала, занята ли комната.
Как уже говорилось, стены борделя были излюбленным местом для помещения непристойных надписей и картинок, полных намеков на завсегдатаев заведения и совершаемые там акты. В помпейском публичном доме сохранилось около полутора сотен таких надписей. Содержание их относится в основном к особенностям половых сношений между названными по именам посетителями и проститутками, к гомосексуальным отношениям и другим извращениям, к размеру вознаграждений и т. п. Неудивительно, что некий остроумец нацарапал свое резюме: «Я удивляюсь тебе, стена, как могла ты не рухнуть, а продолжаешь нести надписей столько дрянных».
При входе посетитель получал
Закон устанавливал время посещения борделей – оно начиналось с трех часов дня. Это делалось для того, чтобы молодежь не пренебрегала гимнастикой и не начинала уже с утра таскаться по злачным местам. Основным же временем посещения публичных домов был вечер. «Работа» заведения продолжалась до самого утра.
Свои бордели существовали при домах для приезжих и помещались в верхних этажах, где проститутки на рогожах отдавались постояльцам. Часто публичные дома были связаны с таверной или увеселительным кабачком.
«К бурным вспышкам элементарной чувственности относились в древности гораздо мягче, чем к слишком глубокому любовному переживанию, влияние которого на деятельность человека и его достоинство считалось гораздо более опасным, чем один только физический разврат», – пишет в своей «Истории проституции» И. Блох. Такова была нравственная установка.
Вся античная культура была пронизана сексуальным элементом – культ фаллоса, специфические половые божества и т. п.
Апогея «половой испорченности» римское общество достигло в I веке н. э., когда при императорах даже появились специальные «комиссары сладострастия», в задачу которых входило изобретение новых видов наслаждений.
По числу и изощренности способов половых сношений древний мир не только не уступал, но и превосходил современность. А очагом излишеств и извращений выступал, естественно, публичный дом. Он служил ареной садомазохистских сцен, связанных с флагелляцией (бичеванием), полового фетишизма, вуайеризма (подсматривания эротических сцен) – наиболее известно выставление напоказ проститутки Теодоры в различных развратных позах при половых актах, и многого другого.
Известных проституток, практиковавших нетрадиционные способы, прямо и беззастенчиво рекомендовали друг другу. Гетера Элефантис даже написала несколько книг о любовном искусстве, проиллюстрированных соответствующими рисунками. У древних заимствована и вся современная терминология, относящаяся к этой области (куннилингус, фелляция, копролагния и т. д.).
Художественное изображение проституции на вазах развилось у древних в особую отрасль живописи.
На чашке Эпиликоса, находящейся в Лувре, изображены группы мужчин и женщин, по большей части в противоестественных позициях.
На чашке музея в Неаполе изображена бордельная сцена с применением искусственного члена. А на вазе из Пинакотеки в Мюнхене представлены 16 мужчин и 17 женщин в самых неприличных положениях. Сюда же примыкают картины и стенные росписи, а также статуэтки.
С таким призывом к прекрасному полу обращается Овидий в «Науке любви». И далее дает подробные наставления дамам, как им усвоить различные «фигуры Венеры».