Свободная любовь по-пролетарски
Шрифт:
Демократически настроенная интеллигенция всерьез полагала, что революция в России уничтожит проституцию. В качестве альтернативы предполагалось развитие в новом обществе свободных половых отношений. Уже на Первом Всероссийском Съезде по борьбе с торгом женщинами (1910 г.) звучали следующие заявления: «Идеал свободной любви уже давно осуществлен в пролетариате, где мужчины и женщины в возрасте от 18 до 25 лет сходятся, не вступая в брак».
Революционная действительность превзошла все ожидания. По провинциальным
Свободные половые отношения послужили предметом горячих дискуссий. Запевалой здесь была Коллонтай А. М. 53-летняя Александра Михайловна в это время переживала бурный роман с Павлом Дыбенко, который был моложе ее на 17 лет. Видимо, под этим впечатлением Коллонтай с пылом отстаивала свою теорию «Эроса крылатого» – любви, свободной от всяких семейных, экономических и прочих уз.
Она писала в журнале «Молодая Гвардия» (№ 3 за 1923 год): «Для классовых задач пролетариата совершенно безразлично, принимает ли любовь формы длительного оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви».
Что же касается «самого передового класса», то он надежд демократической интеллигенции не оправдал. По свидетельству современников, многие рабочие общежития довольно быстро превратились в настоящие «малины» – с воровством, пьянством и проституцией.
Несмотря на строжайший запрет, классическая форма проституции в виде борделей (теперь, естественно, подпольных) продолжала существовать. В 1922 году петроградская милиция обнаружила целый ряд притонов. В каждом из которых работало не менее 10 женщин. Тайно возобновили свою деятельность и дома свиданий с дореволюционным стажем.
Более всех нашумело дело гражданки Т., жены артиста одного из ленинградских театров. В 1924 году губернский суд обвинил ее в притоносодержательстве. Судя по материалам следствия, Т. и сама не чуралась проституции, ссылаясь при этом на свои особые запросы в интимной сфере. Дело в том, что посещавшие салон клиенты тяготели к садизму, и Т. старалась удовлетворить их требования. Она поддерживала контакты с другими мелкими борделями, подыскивая там подходящих женщин. В салоне имелся и особый набор инструментов для клиентуры с садомазохистскими наклонностями.
В этот салон «для избранных» наведывались известные в коммерческом мире люди, представители интеллигенции, партийцы. Забавный случай произошел с известным партийным журналистом И. Л. Оршером, писавшим под псевдонимом Ольдор. Он тоже посещал салон и, будучи уличенным в связях с проститутками, побежал искать защиты у… М. Ульяновой. Как вспоминает
Так и не взяла в толк наивная Мария Ильинична, на какие же «свидания» шастал в салон бедовый журналист.
Сколько существует проституция, столько существует и борьба с ней – там, разумеется, где проституция не легализована. А для борьбы всегда требовались беззаветные борцы. Два следующих примера весьма на этот счет показательны.
В постановлении бюро секретариата обкома ВКП(б) от 7 октября 1929 года указывалось, что необходимо «привлечь к борьбе с проституцией широкую пролетарскую общественность и, главное, рабочую молодежь». С этой целью в штат трудпрофилактория для проституток, которым руководила жена Кирова Маркус М. Л., были зачислены два молодых человека. В их задачи входило выслеживание уличных женщин и направление их в профилакторий. Вскоре, однако, они были уволены за взятки, укрывательство дорогостоящих «шикарных» проституток и устройство с ними в ресторане «Бар» ночью, после его закрытия, «афинских оргий».
На одного из «борцов», некоего Грушевского, было заведено уголовное дело, и его посадили в дом предварительного заключения, где его сокамерником оказался историк Анциферов Н. П. Впоследствии тот вспоминал: «Грушевский обвинялся в принуждении к сожительству с ним проституток. Его похождения напоминали мне рассказы Энколпия из „Сатирикона“ Петрония. Бурный сочувственный смех вызвал его рассказ о проститутке, прозванной Аэроплан, которая, отбиваясь от милиционеров, пытавшихся схватить ее, так ловко ударяла носком своей туфельки между ног „мильтонов“, что те с воем падали на пол и корчились на полу ресторана. Показаний свидетельницы Аэроплан очень опасался Энколпий-Грушевский. Но на суде она вела себя неожиданно. Одетая во все черное, молчаливая, и показания дала в пользу обвиняемого».
До суда дошло и дело руководителей ленинградского комитета помощи освобожденным из мест заключения. Они принуждали бывших арестанток и жен заключенных к сожительству, разъезжали на служебных машинах с проститутками, швыряли казенные деньги в ресторанах. Вот показания одного из свидетелей: «Работая в комитете, я за время работы в таковом кроме безобразия и разврата ничего не видел. Чириков И. П. – зав. Культотделом комитета не подготовлен к работе. Пьянство в пивной на улице Желябова, где Чириковым был заложен мандат члена Ленсовета. Разврат в кабинете управляющего фабрики „Трудовой путь“ с ответственным секретарем коллектива той же фабрики членом ВКП(б) тов. Петровой. Будучи шофером легкового автомобиля, неоднократно возил члена комитета Терехова по частным адресам к женщинам и в рестораны».
Видимо, именно эта категория потребителей проституции нашла отражение в городском фольклоре – песне «Проститутка от бара»:
Меня купит растратчик богатый,И на Остров уеду я ним.Герой повести Толстого А. Н. «Похождение Невзорова, или Ибикус» поехал на Невский. «Здесь он стал ходить жилистыми мелкими шажками, заглядывая осторожно и недоверчиво под шляпки проституток. Задерживался на перекрестке, расспрашивал девушек – где живет, здорова ли, не хипесница ли?»