Лузер
Шрифт:
– Бывают, но иногда великих учёных находят на периферии у других рас, таких как люди, и тогда их превращают в сайрусов.
– Но ведь жизнь возможна не только из нашей материи, но и из другой, я имею ввиду тёмную материю, и как тогда?
– Не всегда и не всех можно превратить в сайруса, чаще даже нельзя чем можно.
– И что тогда делают?
– Берут в плен, или убивают, это зависит от многих факторов.
– Понятно, значит, мне повезло, что меня не убили.
– А то... Ладно, поплыли к берегу.
Она направилась к берегу, я поплескался немного здесь на середине озера, и поплыл
– Я теперь по-другому вижу цвета, - пожаловался я.
– Да это так. И это касается не только цветов, но и вкуса и звуков, со временем ты найдёшь много различий, но ты привыкнешь.
– Да, это хорошо.
– Привыкнешь, теперь всё будет хорошо.
– Она положила руку на моё плечо, я не знал, что это значит, но на всякий случай не стал сталкивать её, мало ли, ещё обижу. Тем более, Свита такая умная и весёлая, и всегда рядом, и если меня кто и любит и ценит в этом мире, то кто как не она? Нельзя же думать, что искусственный интеллект зонда любил меня, хоть и был моим единственным и лучшим другом, он не живой, а Свита живая, совсем живая.
Тем временем, рассвет вступал в свои права, и становилось всё светлее и светлее. Вскоре, Свита начала собираться, я спросил её:
– Куда?
– Пошли к домику, для нас там приготовлен чудесный завтрак. Ты поймёшь, что в новом теле можешь увидеть, не только яркие краски этого мира, но и новые невиданные ранее вкусы и тактильные ощущения.
Мы поднялись, и оделись, и быстро побежали к домику на полянке, где я уже несколько раз бывал ранее. Бежали недолго минуты две, всё-таки этот сад был не столь уж большим, а вот и полянка, вот домик, беседка, и посреди беседки накрыт стол. Я не знаю, слуги или роботы позаботились об этом, но они всегда следили за нами на корабле, я понимал. Всё было продумано так, чтобы мне ни о чём не приходилось париться. Я сел за стол, схватил какой-то странный сладко пахнущий плод, с торчавшими из него оранжевыми ниточками и стал есть. Плод был странный, я бы даже сказал, какой-то невкусный. Но бросать недоеденный плод было неприлично. Свита же начала с мяса, и почему-то смеялась надо мной. Я, наконец доел плод, не выдержал и спросил.
– Ну и что смешного?
– Ты давишься этой отравой, ужас...
– Если это отрава, зачем же её сюда на стол положили?
– Для запаха, её ломают вот так, на две половинки, ложат и дышат, она долго и вкусно пахнет.
– Ясно, значит, тут всё сложно, ну как всё остальное есть можно?
– Всё остальное съедобно.
Я взял какой-то хлебец и стал есть, ещё раз осмотрелся вокруг, да здесь очень красиво и романтично, и собеседница у меня красивая и полу голая, всё сделали враги людей, чтобы я никогда не вспомнил о Земле. И самое забавное то, что я о Земле действительно никогда не вспоминаю как о лучшем мире. Наоборот моё детство и юность на Земле, это кошмар, пора боли и обид, нечто нереальное, а здесь я всеми уважаем и почитаем, и здесь я богат. Здесь меня никто не обидит, и всегда выслушают.
–
– Точно таких как этот больше нет, но есть другие корабли, и есть корабли намного больше этого.
– А почему таких как этот нет?
– Это гипер скоростной крейсер, сделанный из очень дорогих особо лёгких материалов, все остальные корабли, даже если больше, значительно медленнее и тяжелее, но несут на себе больше брони и оружия. А этот корабль, он не боевой, его специально создали, для того чтобы летать за такими как ты. Ведь очень важно успеть вовремя, пока с тобой ничего не случилось, а лететь иногда приходится очень далеко.
– Ясно, и скоро мы прибудем в мой рай?
– Ещё не скоро, нам лететь ещё семь месяцев. Но в будущем пользоваться столь быстрыми кораблями как этот тебе не позволят, их мало. Так что полетать по галактике, увидеть много звёзд у тебя не получится. Всё же, межзвёздные путешествия очень дороги и долги. Но если очень припрёт, отправишься в долгий путь длительностью лет пять семь.
– Понятно, а я мечтал всегда о звёздных войнах.
– Я видела этот ваш фильм, но на столь быстрые полёты мы не способны, есть мнение, что летать меж звёзд слишком быстро вообще нельзя. Зато у нас есть другие вещи, которые там не были учтены.
– Какие же?
– На многих наших мирах, в том числе и на розовой планете, в коре и глубже есть гигантские подземные города и оранжереи, и в этих оранжереях обитает биология многих самых разных миров. Ты сможешь побывать там, увидеть диковинные растения и животных, это как в романе Жуль Верна путешествие к центру Земли, только своды гигантских пещер не каменные, а из прочнейших металлов. И таких искусственных миров под поверхностью очень много, и они бывают очень большими, простираются иногда на сотни километров. И там бывает не только биология, но и архитектура, красивые средневековые замки, странные города, чего только не придумали наши художники.
– Понятно, а зачем так делать? Если у вас так много планет? Ведь, наверное, строить под поверхностью целый мир очень дорого?
– Всё очень просто, на поверхности планеты мало места, площадь планеты не велика. А под поверхностью планеты находится множество подземных этажей, и таким образом, зона жизни на планете вырастает в десятки и сотни раз. Это снижает плотность заселения, и даёт гражданам больше благ.
– А кто всё это строил?
– Это строилось роботами, и не одно поколение. Такие подземные города строились сотни тысяч лет, постепенно. Поэтому все наши миры обладают очень совершенной инфраструктурой. Потому что нашей расе уже чуть больше трёх миллионов лет, и многими звёздами мы владеем уже сотни тысяч лет.
– А откуда ты знаешь про Жюль Верна?
– Я летела на Землю год с лишним, всё это время я изучала тебя, а также земную культуру, ведь я должна уметь поддерживать с тобой разговор. Жюль Верн, это великий по меркам людей писатель, я его прочла. Только вот язык тебе придётся со временем выучить новый, на смену русскому.
– Я понял. А у вас бывают орбитальные лифты?
– На некоторых быстро вращающихся планетах их делают. Так что да, не везде, но бывают.
– А в той системе, куда мы летим, они будут?