Львиный мальчик

Автор выражает глубокую признательность:

Йо Адомако(он же папочка), Ребекке Боуэнза помощь при

Песня, которую поет Анеба, — традиционная песенка детей из Ганы.

Спасибо Фреду Дилануза карты и Полу Ходгсону— ноты переписаны прекрасно.

Особое спасибо Роберту Локхарту зачудесные песни.

Спасибо сотрудницам фирмы « Паффин» за обувь.

Спасибо моим агентам: Дереку Джонсу, Линде Слонесси, Робу Кретту, Терезе Николс, Анджали Пратапу, Сильвии Рабино.Вас было так много! Но как приятно было с вами работать!

Невозможно сказать, что точно произойдет в будущем. Но мы можем отметить то, что, скорее всего, никогда не случится:

1) «Восточный экспресс» не будет отправляться с Аустерлицкого вокзала. Он всегда уходит с Восточного вокзала.

2) По реке Сене не сможет подняться корабль размеров «Кирки». Такое судно дойдет только до Руана.

3) Я, конечно, не знаю никого, кто умел бы разговаривать с кошками. Но кто может сказать, что принесет нам будущее?..

В остальном эта история достаточно реальна. Или может быть таковой.

С наилучшими пожеланиями и надеждой на то, что вас порадует эта книга.

Зизу Кордер

Однажды погожим сентябрьским днем мама Чарли стояла на стремянке на заднем дворе и обрезала растения со стены. Чарли до этого не было никакого дела. Мальчику нравился сад, пряный запах золотистых цветов, огромная елка, серебристо-зеленые ветви которой свешивались через стену и покачивались на ветру. Ему нравились сочные зеленые и алые плоды, которые вызревали точно к Рождеству, и тогда Чарли вез их на рынок. Ему нравилось карабкаться по деревьям и бродить в развалинах у реки, нравилось беседовать с кошками, которые жили в этих развалинах. Но ему не было дела до того, чем мама занималась, стоя на лестнице, пока не раздался крик, а потом — грохот, а потом мама выругалась. Вот тогда Чарли и выбежал наружу посмотреть, что случилось.

Мама стояла на четвереньках, рядом валялась упавшая лестница. Вокруг лежали обрывки лиан с золотистыми цветами. Мамины рыжие волосы разметались по лицу, а само лицо стало белее полотна.

— Дура, дура… — бормотала она.

— Никакая ты не дура, — возразил Чарли. Он подал маме руку и помог ей подняться. — Если бы ты была дурой, ни за что бы не стала профессором.

— Даже умные иногда ведут себя глупо, — ответила мама. — Пойдем в дом.

Она запрыгала на одной ноге. Мальчик пошел за ней. По правде сказать, он не очень волновался. Его мама была самой сильной, умной и храброй. Сильнее, умнее и храбрее ее мог быть только отец Чарли. Если кто и не раскиснет от падения с лестницы, так это точно мама.

— Ох! — сказала она.

Чарли уже дал ей арнику, шоколадный бисквит и пузырек секретного антишокового зелья — его мама сварила в лаборатории. Жидкость приятно пахла домашним уютом, сладковатым бренди и сушеными травами.

— Дай-ка я посмотрю. — Мама наклонилась и закатала штанину кожаных брюк для работы в саду.

— Ох! — выдохнули оба.

Голень покрывали кровоточащие порезы, местами кожа была совсем содрана. Чарли подал чистую салфетку, и мама промокнула рану.

— Принеси мне кровоостанавливающее зелье, — скомандовала она. — Красный пузырек, номер двадцать семь. Там, на полке.

Мама вручила мальчику ключи от лаборатории. Чарли улыбнулся. Его мама, она же — профессор Магдалина Старт, всегда держала лабораторию на замке, строго следуя букве государственных инструкций. О ее работе никто не должен был знать.

Кроме, конечно, папы Чарли — Анебы Ашанти, доктора эндотерики и тропических наук. Ученую степень Анеба получил в университете Ганы, ныне — филиале Лондонского университета. Папа Чарли также звался «Всеведущий племен Акана, Брат львов». Он-то все знал о работе жены. К тому же они работали вместе. Анеба лучше всех на свете разбирался в растениях западноафриканских лесов — где их найти и как использовать.

— Твоя мама и я видим мир с разных сторон, — говорил Чарли папа. — Очень удобно.

Чарли гордился собой. Теперь он чувствовал, что взрослеет с каждым днем. Ежедневно ему разрешали сделать что-нибудь новое. На прошлое Рождество Чарли разрешили самому собрать сверкающие плоды и отвезти их на ярмарку. Возвращаясь из школы, мальчик теперь мог задержаться на площади у фонтана — поболтать с друзьями, погонять футбольный мяч или съесть ледяной шарик мороженого. А вот сейчас мама разрешила принести снадобье из своей лаборатории. Как хорошо быть взрослым!

— Пузырек на полке, — напомнила Магдалина.

Чарли уже бывал в маминой лаборатории. Когда его родители переехали из Африки в Лондон, Чарли был еще совсем маленький. И если мама работала в лаборатории, она всегда брала малыша с собой. Профессор что-то смешивала, подогревала, охлаждала, высчитывала, а ее сын тем временем агукал, сидя на высоком стульчике, купленном специально для него. Еще у Чарли был низенький стульчик на колесах. Малыш обожал кататься по лаборатории, а однажды забрался под стол и спрятался от мамы. Та насилу его отыскала… Чарли так любил этот стульчик!

Мамину лабораторию он тоже любил. Она находилась в домике на заднем дворе. Там располагался свой, отделенный от всего остального мир. Чарли повернул ключ в замке, толкнул тяжелую дверь и на мгновение замер, вдыхая запах маминой работы. Пахло только что испеченным тортом, старыми книгами, веяло теплом старинного камина и холодком науки. Выглядела лаборатория тоже необычно. Стены были обшиты панелями темного дерева. Шкафы, стоящие слева вдоль стены, поблескивали сталью и голубоватым стеклом. В шкафах теснились всевозможные инструменты. В глубине виднелся дубовый стол с огромным старинным глобусом. На столах вдоль правой стены громоздились груды книг и компьютерные мониторы. Там же возвышались стопки дискет, CD и DVD дисков. Рядом теснились большие виниловые пластинки. Их проигрывал старинный аппарат с изогнутым золотистым рогом граммофонной трубы. Чарли порой казалось, что лаборатория являла собой средоточие мирового знания — знания прошлого, настоящего и даже будущего. Лаборатория таила ответы на все возможные вопросы. Или подсказывала путь поиска этих ответов.