Львиный престол
Шрифт:
— А ты? — спросил Просперо. — Тебе безопасно оставаться здесь? Может, тебе лучше отправиться с нами?
Я бы очень этого хотела. Казалось, дурные предчувствия волочатся за мной, как не в меру длинный подол, но воспользоваться предложением герцога… Мое отсутствие будет сразу же замечено, особенно после вчерашних событий.
— Нет, — я покачала головой. — Я останусь здесь. Ничего самозванец мне не сделает. А у настоящего короля, когда он объявится, в замке будет хотя бы один союзник.
— Странная ты женщина, госпожа Эрде, — задумчиво сказал Просперо. — Ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь и чем рискуешь.
— Когда ты вернешься, я буду здесь, — самоуверенно заявила я. — И на трон вернется
И Леопард уехал. Разумеется, не один, а почти с тремя десятками телохранителей и дворян из пуантенской гвардии. Случилось это два дня назад. Хотелось бы мне знать, где они сейчас… Вряд ли на дороге к Бельверусу. Сдается мне, что путь отряда идет либо на полдень, либо герцог отъехал от столицы не далее, чем на десяток-другой лиг, а потом просто затаился и выжидает.
Я им завидую — пуантенцы не во дворце, им не приходится ощущать соседство существа, «как две капли воды» похожего на твоего давнего друга и одновременно не являющегося таковым.
… От безысходности можно с ума сойти. А лучшее средство против бесцельных раздумий, какое я знаю — чтение философских трактатов. Сознание того, что ты ничего в них не понимаешь, однако точно знаешь, что написанное что-то означает, несколько добавляет уверенности в себе.
Именно поэтому я сегодня запаслась фолиантом надлежащей толщины и отправилась в Зимний сад — штудировать высокоученый труд и предаваться безрадостным размышлениям, сводившимся к одному вопросу — как мне теперь поступить? Бежать или оставаться? Ждать вестей из города? Я обязана что-то предпринять, причем в самое ближайшее время!
По дороге мне пришлось на миг задержаться — меня задержал какой-то ревнитель этикета, ранее со мной не сталкивавшийся и желавший представиться. Бедняге пришлось испытать сильное разочарование — я пролетела мимо него, невнятно бросив какую-то расхожую любезность. Я даже разглядеть его толком не успела, только отметила в памяти: он довольно молод и на редкость правильно выговаривает слова. Что ж, надеюсь, он меня простит за подобное некуртуазное поведение.
В Зимнем саду было тепло и пустынно — обычно это любимое место прогулок придворных дам. Однако нынче единственными обитателями этого красивого местечка были только так называемые «служители», большая часть которых наверняка трудилась под началом барона Гленнора, Энунд и я. Заявившийся вслед за мной грифон тоже страдал меланхолией и злился на весь белый свет. Наверное, из-за того, что какая-то добрая душа повязала ему на хвост голубую шелковую ленточку. Я нашла, что это выглядит довольно мило, но грифон со мной не согласился, обозвал «кровопийцей» и обиженно удалился прочь. Я осталась сидеть в беседке из вечнозеленых лиан, рассеянно листая книгу и пытаясь сосредоточиться на ровных строчках.
Потом я услышала приближающиеся шаги. Кто-то торопливо шагал по вымощенной цветным камнем дорожке. От нечего делать я посмотрела в просвет между ветками на неожиданного визитера и едва не выронила фолиант.
По Зимнему саду Тарантийского замка, в сопровождении угрюмого Энунда, шел мой муж. Мораддин, граф Эрде, глава секретной службы Немедии, третий человек после короля Нимеда и канцлера Тимона, объявленный в Аквилонии «пособником самозванца». Шел и озабоченно оглядывался по сторонам, точно искал кого-то.
«Призрак», — решила я. Однако призрак не собирался рассеиваться и поневоле пришлось согласиться с тем, что это и в самом деле Дин. Только откуда он взялся?
Впрочем, это я еще успею узнать.
Я опустила толстый том на колени и сказала то, что думала:
— Наконец-то!
После краткого визита Мораддина мое беспокойство достигло просто невообразимых размеров. Нам почти не удалось толком поговорить, а я, разволновавшись, перестаралась с образом глуповатой придворной дамы и несла полнейшую чушь. За что я уважаю Мораддина — он никогда не теряет самообладания, и еще он единственный человек, способный несколькими словами привести меня в нормальное состояние.
Мораддин успел подтвердить все мои подозрения. Итак, нынче делами Аквилонии действительно заправляет самозванец, настоящий король в городе, у него есть надежные союзники, а лично мне предстоит…
А мне в скором времени предстоит совершить попытку убийства монарха. Такого в моей бурной жизни еще ни разу не случалось. То есть мне приходилось убивать — с помощью железа, яда и собственного Дара — но королей в списке моих жертв пока не встречалось.
Если все пойдет успешно, то нынешней ночью я покину Тарантийский дворец и доберусь до находящейся на другой стороне реки Обители Мудрости. Они там. Неплохое укрытие — Логиум традиционно обладает правом неприкосновенности. Потом мы вернемся и… Никто ничего не узнает, а приготовления к войне можно будет быстренько свернуть, объяснив чересчур поспешными действиями короля, введенного в заблуждение угрожающими донесениями с офирской границы.
За две седмицы жизни в замке я неплохо изучила расположение комнат королевских покоев и распорядок жизни Конана. Незадолго до полуночи кто-нибудь из слуг приносит в спальню короля поднос с одной-двумя бутылями аргосского и легкой закуской. Затем приходят Конан и Эви — иногда вместе, иногда порознь. Караула у дверей спальни нет — он стоит только в начале длинной анфилады комнат. С ударом десятого вечернего колокола вход в королевские покои разрешен только определенному кругу лиц, все остальные заворачиваются обратно. Значит, я должна проскочить туда незамеченной раньше этого срока и прикинуть, что я могу сделать.
Миновать стражников оказалось легче всего — простенькое заклинание для отвода глаз сработало безотказно. Я не стала соваться в спальню, хотя двери стояли полуоткрытыми, а зашла в комнату напротив — малую гостиную. За время своего рысканья по дворцу я обнаружила кое-что любопытное — эти два помещения были связаны между собой потайным коридором. Разумеется, дверь в него была заперта, но после короткого знакомства с набором моих отмычек (заказанных, между прочим, у настоящего мастера воровских дел, ушедшего на покой) замок жалобно лязгнул и сдался. Я на цыпочках прошла по коридору, стараясь не чихнуть (этой лазейкой давно никто не пользовался и на полу лежал слой пыли толщиной примерно в палец), и уткнулась в другую дверь.
Здесь пришлось повозиться подольше, но мой труд был вознагражден — я попала туда, куда хотела. Отодвинула маскировавший потайной ход толстый войлочный ковер и огляделась.
Ничего примечательного. С первого взгляда и не подумаешь, что это обиталище монарха одного из блистательных королевств Закатного материка. Стены, забранные на высоту человеческого роста темным полированным деревом. Низкая и широкая кровать, застеленная пушистыми оленьими шкурами и клетчатыми пледами. Массивный стол, на нем — ветвистый подсвечник из косульего рога с воткнутыми свечами, вокруг стола — несколько кресел на резных ножках в виде львиных лап. Очаг из дикого камня, возле него — горка аккуратно сложенных березовых поленьев. Шкаф, на полках — намотанные на валики пергаменты карт и чертежей. На полу — темно-коричневая, слегка повытершаяся медвежья шкура, развернутая оскаленной пастью к камину. Пустая подставка для оружия. Узкое окно без решеток и привычного стекла — должно быть, ночью тут довольно холодно. Два длинных меча, крест-накрест висящих на стене. Дверь в гимнасический зал из толстых дубовых плашек, с бронзовой ручкой в форме согнутой лапы хищной птицы, сжимающей шар. Справа — выход в коридор. Непритязательно, но уютно.