Шрифт:
Annotation
Пророчества имеют множество толкований, каждое из которых может быть верно.
Хрустальная сова
Хрустальная сова
Лягушка поет на закате
На рассохшийся за годы деревянный столб села большая синица и, пискнув, оглядела округу. В ее черных блестящих глазах отразилась поляна с деревянным покосившимся в одну сторону домиком,
В один прыжок желтогрудая птица приблизилась к вкусному сочному лакомству, собираясь его склевать, когда раздавшийся из домика грохот заставил ее непроизвольно вздрогнуть, взмахнув крыльями. Грохот послышался снова. Синица не стала ждать, чем это все обернется, схватила флегматично жевавшую лист гусеницу и упорхнула, от греха подальше.
Как раз когда она пролетала над изгородью, дверь домика шумно распахнулась, ударившись о стену, и оттуда, подгоняемый невидимой силой, вылетел полноватый лысеющий мужчина в крестьянской робе и приземлился прямехонько в лужу у крыльца. Следом за ним в дверном проеме возникла женщина.
– Подумать только, как не стыдно. Делать мне - мне!
– такое непристойное предложение!
– ее короткостриженные каштановые волосы словно искрились на концах.
Женщина была на самом деле видной. Наличию в своих рядах этой особы под два метра ростом была бы рада любая армия королевства, если бы принимала женщин. Однако темно-синяя накидка с золотой оторочкой и прибитая к столбу табличка сообщали совершенно иное:
'Офелия Гриз, потомственная ведьма пятой категории'.
– Это все необходимо для Совета...
– мужчина поднялся, отряхивая сзади штаны. Пожалуй, его действия не могли сделать их даже капельку чище, но он все равно проделал это.
– Мне нужны бумаги...
– Для совета - бумаги дам я только из клозета! Это же надо, мне, потомственной ведьме...
– она сделала шаг вперед, выходя на крыльцо, но мужчина быстро отступил, сохраняя дистанцию. Бормоча ругательства себе под нос, ведьма достала из кармана длинную трубку, которая почти тут же сама вспыхнула, и из нее потянулся сизый дымок.
– Но мне надо предоставить... - начал было мужчина, однако громкий женский вопль заставил его замолчать и резко обернуться, принимая некое подобие стойки. Только не боевой, а максимально удобной для побега.
– Олли!
Послышался звук быстро приближающихся шагов. Офелия вскинулась, глядя в направлении зарослей живой изгороди. Неожиданно те разошлись в стороны, и на полянку у дома выскочила раскрасневшаяся, тонкая, как тростинка, девушка с огненно-красными волосами.
– Олли!
– она резко остановилась, глядя на мужчину в упор.
– Магистр Элджерон...
– Ах, еще и магистр!
– Офелия нарочито медленно закатала рукава, а потом выставила руки вперед.
– Что вы себе позволяете! Вам нужна аккредитация!
– на кончиках пальцев ведьмы сформировался фиолетовый сгусток и устремился в направлении мужчины. Тот проворно отскочил, крутанулся на месте, роба его удлинилась, превращаясь в темно-синий плащ, раздался громкий хлопок, и на том месте, где он стоял, взметнулся столб дыма.
– Мне жалко ваше заведение, если даже его магистр не может переместиться в пространстве, - громко кричала Офелия убегающему с поляны кролику.
– Нет, ну надо же! Представляешь, этот нахал хотел меня протестировать! Совсем уже с ума посходили. Подумать только. Это, пожалуй, даже хуже, чем сексуально-озабоченный гном!
– женщина покосилась на фигурку садового гнома возле кадки с лягушками. Гном, казалось,
– И даже не думай. Наказание - месяц. Не меньше.
Рыжеволосая девушка протяжно вздохнула, все еще стараясь перевести дыхание.
– Олли, может, тебе не стоило приписывать эту категорию? Или стоило пройти аккредитацию?
– Вот еще, - старшая ведьма поправила накидку.
– А аккредитацию мне никогда в жизни не пройти, если учитывать, какой бездарный у коллегии магистр.
– Странно, что ты до сих его пор не видела.
– Высшее начальство не показывается в библиотеке.
Категории волшебников были нововведением, сделанным Магической коллегией совместно с Советом, чтоб разводить простецов на деньги.
Офелия, быть может, так никогда и не узнала бы об этом, если бы приходящие к ней за советами или отварами женщины не начали интересоваться ее категорией. Поэтому и пришлось разузнать, что же это такое, и заодно выяснить, к какой из категорий принадлежит она сама - сугубо чтобы ублажить любопытство падких на красивые названия простецов. Проникнуть на территорию магической коллегии, по мнению самих магов-мужчин, было ой как не просто. Вообще, великим упущением магов коллегии было то, что они упорно считали копавшихся в травах и зельях колдуний просто необразованными чудачками и не признавали их магию. Ведь вершить с помощью магии интриги или оказывать магические услуги богатым было куда интереснее, по их мнению.
Ведьмы же ориентировались не на концентраторы магии, которыми выступали посохи, а на накопление и потребление силы не только из личного резерва, но и из окружающего пространства. К тому же, ведьмы зачастую собирались колдовать по трое-пятеро и более, таким образом расходуя намного меньше личной силы. Именно из-за рационального расхода собственных ресурсов и выполнения магозатратных заклинаний колдуньи, на взгляд Офелии, были в разы сильнее постоянно истощавших себя магов.
И именно поэтому лесная ведьма, перевоплощаясь в птицу, с легкостью преодолевала все расставленные на пути к библиотеке ловушки. Маги просто не могли подумать, что кто-то с такой легкостью и изяществом сможет их преодолеть, они ведь рассчитывали на грубую силу. Эта схема была уже не раз ею отработана, и она в очередной раз проникла в библиотеку и изучила то, по каким правилам присуждают категории. Учитывая, что в шестой категории для магов коллегии требования были сосредоточены на умении перемещаться на расстояние в метр и создавать различные фигуры, призрачные формы - для колдуний, по-видимому, существовала какая-то своя особая шкала.
В итоге, вернувшись домой, Офелия увеличила табличку и добавила приписку: "колдунья пятой категории" - и то только потому, что считала, что все на свете знать невозможно, по крайней мере, не дожив до восьмидесяти лет.
А теперь к ней заявился маг из Совета, да куда дальше - один из семи магистров, чтобы ее аккредитовать. Офелия выпустила в воздух струйку дыма.
– Что ты хотела, Эвериса?
– поинтересовалась она у своей компаньонки.
– Ты так бежала.
– Ой... Совсем из головы вылетело!
– девушка быстро заговорила: - Ты же знаешь, я, как проснусь, сама не своя, пока не выпью чай из душицы. Просто голова не работает, ну совершенно. Но вот сегодня... Сегодня я банки перепутала.
– С чем?
– С тем самым чаем!
– прошептала Эвериса, понижая голос до, по ее мнению, загадочного шепота. Хотя, на самом деле, шепот у нее был вполне обычный и ничуть не загадочный, но сама девушка об этом не знала, а Оливия не собиралась ее разочаровывать.
– С каким "тем самым"? С крапивой и расторопшей?
– Да нет же. Помнишь, на праздник летнего солнцестояния Лианора передала тебе коробочку с чаем? "Седой Пэр".
– "Седой Граф", - Олли фыркнула.
– Это та, что еще хотела стать нашей третьей? Помню. С такой слабой магией. Ну и как чай, вкусный?