Лысый остров
Шрифт:
— Неплохо, — сказала Роська.
Она уже проснулась, выслушала наш рассказ про речь Игоря перед анулейцами, покачала головой и надолго задумалась. Потом сказала:
— Надо обязательно встретиться с Локи и убедить его, что мы не враги, что этот его Посланник — враг. Боже мой, сын ИА! Как он может так поступать?
— С Игорем же ничего не ясно, — пробормотал я. — Может, он сам не помнит, кто он. Может, он и вправду заблудился в лесу, помешался и возомнил себя Посланником Богов.
—
Палатка, ярко-красная, из лёгкого материала, на полусферических дугах, стояла недалеко от нашего шалаша. Над ней развевался флаг: на тёмно-синем фоне золотой круг солнца, а в нём улыбчивая морда дельфина.
— Да и глаза у него абсолютно нормальные, — согласился я с Максимом. — Очень спокойные глаза.
Локи пришёл после того, как всё тот же молчаливый Хвост принёс нам целую тарелку дымящихся лепёшек. От них исходил такой аромат, что голова кружилась. Ведь мы ещё ничего не ели сегодня. Обжигаясь, я взял одну. Она пахла сливочным маслом и какими-то травами.
— Подожди, — сказал Максим. — А вдруг они отравленные?
Тут и пришёл Локи. Он услышал Максимины слова и отчаянно замахал руками.
— Нет, нет, нет! Никто не будет травить! Женщины пекли, они говорят: не могут дети нести зло. Надо кормить детей, даже если они чужие, чтобы не было смерти. Ешьте, — Локи пододвинул нам тарелку.
Я подумал-подумал и взял лепёшку. Если бы Игорь захотел нас убить, он сделал бы это ещё в Старом городе. Только всё это чушь. Не может Игорь Онтов, сын ИА, быть убийцей. Ну, мошенником, может быть, но убивать… Да и за что?!
Лепёшка была вкусная, что и говорить. Я, наверное, сразу штук десять съел.
— Вкусно-то как, — вздохнула Роська.
Локи рассмеялся и тоже взял лепёшку.
Вчетвером мы быстро с ними управились. Локи вдруг стал серьёзным и сказал торжественно, подняв руку:
— Те, кто ели из одной чаши, никогда не станут врагами. Это старый обычай моря. Я никогда не предам вас. Скоро Совет Отцов будет решать, что делать. Я тоже теперь в Совете, потому что ведун. Я скажу им, что вы — мои друзья.
Речь Локи нас растрогала. Я крепко пожал ему руку, а Роська, та вообще обняла его и поцеловала в щёку, как меня тогда в конференц-зале. Ну и правильно! Локи сильно смутился и покраснел. Даже сквозь краску было видно.
— Ох, Локи, — сказала Роська, — как можно так жить? Красишь себя постоянно этой гадостью! Какой-то обманщик заморочил тебе мозги…
— Роса! — остановил её Локи и укоризненно покачал головой. — Я не знаю, что значит «заморочить мозги», но я чувствую: тебе не нравится Посланник Богов. Значит, тебе не нравится моя жизнь? Ведь он спас меня!
— Он тебя использует! — вспылила Роська.
— Рося, подожди, — сказал Максим. Он задумчиво посмотрел на Локи. Долго смотрел, Локи даже заёрзал.
— Локи, — сказал он наконец, — а у тебя кожа не болит? Ну, не чешется, болячек нет?
Локи быстро глянул на Максима и отвёл глаза.
— Ты смотришь в глаза долго, как Вождь, — сказал он глухо. — Ты поэтому узнал, что я болен? Скоро болезнь совсем заберёт меня. Я весь в болячках, красных и больших. Они рвут мою кожу. Я умру. И всё зря.
Локи уронил голову.
— Пусть, — услышали мы. — Зато мой народ вернётся к морю. Раз болезнь не остановить…
— Её можно остановить, — сказал Максим спокойно.
Я сразу понял, чего добивается Максим. Ведь кожа Локи, постоянно покрытая гуталином, не дышит, ещё бы не появиться болячкам! Он и чувствует себя, наверное, плохо. Я читал, что кожа обязательно должна дышать. Если Максим убедит его смыть краску, всё откроется, Игоря разоблачат, и мы будем спасены.
— Да, — поддержал его я, и Максим посмотрел удивлённо-обрадованно, а я торопился сказать, что придумал. Главное, не спугнуть Локи, не упоминать Игоря, а то он перестанет нам верить.
— Локи, недалеко от города есть река, да?
— Не река, озеро. Откуда ты знаешь?
— Твой отец нам сказал, ведь мы из его племени. Это не простое озеро, в нём целебная вода. Ведун Киро знал об этом. Иди на это озеро. Искупайся там три раза. Так, чтобы вся чернота с тебя сошла. Потом найди на берегу старое дерево, сорви его лист и протри все свои болячки…
— Тогда лучше траву-заживлятку, она все раны затягивает…
— Сначала лист старого дерева, а потом заживлятку свою… И делать так надо каждый день.
— Три дня, — вставил Максим.
— Да. Но есть два условия.
— Какие?
— Во-первых, эти три дня ты не должен носить одежду, чтобы болезнь покинула тебя без преград. А второе…
— Никто не должен знать, куда ты идёшь, — сурово сказал Максим. — Ни Вождь, ни твой дедушка, ни Посланник.
— Посланник всё равно узнает, ему скажут Боги.
— Не скажут, — уверил его Максим. — После этого, Локи, после лечения…
— Обряда, — поправил я.
— Да, после обряда, Локи, ты уже не должен красить себя той краской.
— Но я же не могу!
— Тогда ты умрёшь, — сказала Роська и вдруг расплакалась. — Локи, миленький, пожалуйста, сделай, как тебе говорят! Подумай о своей маме, о дедушке…
— Не плачь, Роса, не плачь, — беспомощно сказал Локи. — Хорошо, я пойду. Я сделаю, как вы говорите. Потому что в ваших глазах я вижу, что вы любите меня, а у Посланника — нет, ничего не вижу… А вы правда видели моего отца?