Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

Одной рукой сжимая плечо Чэн Цяня, а другой подняв меч и поддержав Ли Юня, который едва мог стоять, Янь Чжэнмин устало подумал: «Что, черт возьми, я должен делать?»

Его ноги все еще дрожали, но голова уже полностью остыла. Он знал, что сейчас у них нет шансов спастись, но при одной мысли о том, что они будут разорваны в клочья и умрут в пасти зверя, у него закружилась голова.

В мгновение ока эта отвратительная фантазия заставила его оставить без внимания философские размышления. Каким-то чудом рука, державшая меч, перестала дрожать. Он решил, что

бы ни случилось, сражаться до последнего. Он должен срезать, по крайней мере, две чешуйки, а когда силы иссякнут — он покончит с собой. Это лучше, чем мучиться от мерзкого запаха из пасти чудовища, прежде чем навсегда закрыть глаза.

На границе жизни и смерти те движения меча, которые он не мог освоить в течение последних нескольких лет, теперь будоражили его сознание, подобно приливам и отливам, соединяясь таким образом, что змея, казалось, значительно замедлилась в его глазах.

Янь Чжэнмин развернул запястье и прицелился в огромный змеиный глаз.

Первый удар он не должен пропустить.

Монстр подползал все ближе и ближе. На секунду Янь Чжэнмин перестал дышать… Но змея прошла мимо них!

Раскачивающийся хвост чудовища едва не задел лодыжку Чэн Цяня, прошелестев от братьев на расстоянии одной ладони. Оно просто ушло в другую сторону, потрясая округу кошмарным шуршанием, как будто и вовсе не увидело их.

Трое юношей еще долго стояли, замерев в одной позе, пока чье-то ненормальное сердцебиение не нарушило тишину. Они только что столкнулись со смертью.

Янь Чжэнмин вышел из состояния высокой концентрации и только потом медленно опустил меч. Какое-то время ему казалось, что его конечности весят сотни цзиней, и он едва держится на ногах. Его спина промокла от холодного пота, струящегося до самой поясницы.

Глядя на свое оружие, Янь Чжэнмин был поражен снизошедшим на него, в столь критической ситуации, озарением.

Если бы Мучунь чжэньжэнь узнал об этом, он определенно вздохнул бы, сожалея, что не учил молодого господина Янь в соответствии с его способностями. Если бы он клал на стол бородавчатую жабу, пока тот практиковал заклинания, и она лизала бы руку юноши каждый раз, когда он отвлекался — уровень духовных сил Янь Чжэнмина, вероятно, намного бы улучшился.

В это время талисман снова заговорил очень непринужденно.

— Я же сказал, со мной вам не нужно бояться таких маленьких монстров.

Голос звенел колокольчиком. Чэн Цянь озадаченно посмотрел на амулет, но так и не смог вспомнить, где он его слышал.

Он сунул талисман в руку, еще не пришедшего в себя, старшего брата, а затем взял свой бесполезный деревянный меч и подошел к убитому медведю.

Янь Чжэнмин еще не успел обсохнуть, как снова начал потеть, увидев, что этот мелкий карабкается по медвежьему телу, хватаясь за него обеими руками и ногами. Он прошипел:

— Что ты делаешь? Слезай!

Чэн Цянь отмахнулся от него, даже не оглянувшись, и успешно добрался до своей цели — «меча», сделанного из острых клыков какого-то зверя. «Зуб» висел у монстра на поясе, имел длину в добрых два чи, и отверстие

на конце, так что его было удобно держать. Кончик его был острым, как нож, и тускло поблескивал, возможно, от яда.

«Зуб» был настолько велик, что коротышка Чэн Цянь держал его так, будто это был огромный зверь. Холодный клинок, с еще сохранившимися следами крови своего бывшего владельца, отражал серьезное лицо Чэн Цяня.

Под удивленными взглядами Янь Чжэнмина и Ли Юня Чэн Цянь с бесстрастным выражением лица оставил свой деревянный меч ради нового.

Он спрыгнул с трупа и попытался поднять клинок обеими руками, но почувствовал, что тот был слишком длинный и тяжелый. Чэн Цянь сделал выпад, даже не пытаясь затормозить, и – пуф! Лезвие меча беспрепятственно вонзилось в густой мех, словно им резали овощи.

Чэн Цянь был удовлетворен. Несмотря на свою громоздкость, меч оказался достаточно острым.

Ли Юнь пробормотал:

— Третий младший брат… Что он за человек?

Янь Чжэнмин сухо рассмеялся, не зная, что ответить.

Хотя змея, только что закрывшая на них глаза, и доказала, что талисман действительно оказывал какое-то воздействие, Чэн Цянь не хотел полностью связывать их безопасность с этой вещью.

Только с тяжелым «зубом» в руках он почувствовал себя по-настоящему уверенно.

Один монстр умер, а другой ушел. В данный момент опасности не было. Когда Ли Юнь капнул «волшебной водой» на камень, жаба, естественно, ожила и вновь начала счастливо брыкаться, продолжая вести их вперед.

По пути Янь Чжэнмин несколько раз пытался поговорить с талисманом, но тот словно онемел и не отвечал ни на один из его вопросов. Пока жаба не привела их на вершину холма.

Она всего раз взглянула оттуда вниз и пришла в ужас. Решив воспользоваться старым трюком, жаба упала на землю, притворяясь мертвой.

Когда Ли Юнь догнал ее, он с первого взгляда понял, что же так напугало их проводника.

Повинуясь инстинктам, он резко развернулся, чтобы убежать, но налетел на Чэн Цяня, едва не сбросив их с холма.

Чэн Цянь сильно ударился о камень, и «зуб» чуть было не выпал из его руки. От столкновения с Ли Юнем закружилась голова. Силясь подавить вспышки боли, Чэн Цянь произнес:

— Второй старший брат, если так хочешь последовать за своей жабой, не тащи меня за собой!

Ли Юнь схватил Чэн Цяня за шиворот, его губы дрожали так сильно, что он не мог говорить. Только тогда Чэн Цянь понял, что что-то не так. Бросив взгляд на такую же застывшую фигуру Янь Чжэнмина, он спросил:

— Что случилось?

Стоя там, где их проводник погиб при исполнении своего долга, Янь Чжэнмин чувствовал, будто весь мир перевернулся вверх дном. В долине под холмом сотни тысяч монстров с жаром сражались: летящие птицы и бегущие звери, чудовища с человеческими головами и телами животных, кровь, окропляющая землю, плоть, разлетающаяся в разные стороны — это было похоже на скотобойню. В сравнении с этой сценой огромный медведь и длинная змея только что… были всего лишь двумя маленькими монстрами.