Лю Яо: Возрождение клана Фуяо
Шрифт:
Ли Юнь отпрыгнул, чтобы увернуться от падающего камня, который едва не задел его ногу, и бросил в панике:
— Неси, неси ее! У нее даже зубов нет, тебя не укусят!
Хань Юань схватил девочку, держа ее крайне странным образом. Вероятно, из-за того, что лежать в его руках было не так удобно, как на земле, плач ребенка стал еще громче.
В хаосе летящего песка и падающих валунов Хань Юань споткнулся о подол своего верхнего ханьфу. Оно принадлежало Ли Юню, который был старше и выше его, поэтому нижний край одежд волочился по земле.
К
Небесное Чудовище действительно было прирожденным проклятием. Бедняжка чуть не погибла, едва родившись.
— Никто не уйдет! — прогремел яростный голос Цзыпэн чжэньжэнь.
Пока она говорила, ее образ рассеялся, и гигантская птица, казавшаяся парализованной, встала. Она подняла ногу, чтобы растоптать их.
Чэн Цянь хотел было защититься с помощью своего «зуба», но тот оказался настолько тяжелым, что юноша никак не мог использовать такое громоздкое оружие одной рукой, неся в другой маленькую девочку.
Чэн Цянь начал жалеть, что оставил свой деревянный меч. У него даже не было времени, чтобы приспособиться к неловкому хвату, которым он поймал ребенка за ногу, прежде чем ему пришлось отступить.
Гигантская птичья лапа оказалась такой огромной, что полностью заполнила поле зрения Чэн Цяня. Он никак не мог увернуться, а у Ли Юня уже закончилась волшебная вода.
Чэн Цянь даже почувствовал, как коготь опустился ему на макушку. Он вжал голову в плечи и решил, что его жизнь уже закончилась.
Тем не менее, ожидаемая агония не наступила. Чэн Цянь поднял взгляд и увидел, что огромный коготь Цзыпэн чжэньжэнь удерживает деревянный меч.
Меч был меньше двух цуней в ширину — именно таким, какой они обычно использовали для практики. Рука, державшая его, выглядела очень костлявой, а вокруг запястья вздувались вены.
— Учитель!
Чэн Цянь никогда не чувствовал в тощем теле Мучунь чжэньжэня столько силы.
Мучунь посмотрел на него и улыбнулся. Его глаза блуждали по растрепанным, но все еще живым и брыкающимся ученикам, когда он пробормотал своим знакомым голосом:
— Идите вперед. Я скоро вернусь.
С этими словами он развернул руку и ловко оттолкнул коготь Цзыпэн чжэньжэнь в другую сторону, заставив его с грохотом удариться о стену. Удар сотряс пещеру еще сильнее.
Чэн Цянь колебался. Он не хотел идти, но Ли Юнь толкнул его и сказал:
— Ты не веришь, что мастер победит эту старую курицу? Давай, пошли.
На этот раз даже первый старший брат не стал ему возражать. Четыре с половиной человека выбежали из жилища Цзыпэн чжэньжэнь, направляясь обратно по каменным ступеням, они стремились уйти тем же путем, которым пришли. Когда они выбрались из пруда, уже наступила ночь и луна поднялась на небо.
Чэн Цянь ослабил руку, которой прикрывал рот и нос ребенка, пока они был в воде. Он отвел ее в сторону и вздохнул с облегчением, положив конец обоюдной
Никто из четверых братьев и словом не обмолвился о возвращении. В этот момент даже Хань Юань забыл о своей грязной одежде, а голодный ребенок — о своем голоде. Они сидели кучкой у пруда, ожидая возвращения учителя.
Позаботьтесь о маленькой Луже
С наступлением вечера настроение на берегу становилось все более мрачным. Чэн Цянь плотнее запахнул одежду. Он взглянул на дрожащего от холода Хань Юаня, на котором было одно лишь верхнее ханьфу, и почувствовал, что тот это заслужил.
Но стоило мысли прийти в голову Чэн Цяню, как Янь Чжэнмин уже вслух разделил его чувства.
Янь Чжэнмин скрестил руки на груди, глядя на Хань Юаня с суровым выражением лица. Он отбросил свой роскошный меч и собирался выкинуть его в пруд, как только их учитель вернется в целости и сохранности — этот меч не только проткнул жабу, но и убивал мышей.
Янь Чжэнмин холодно сказал:
— Не прошло и месяца с твоего посвящения, как ты осмелился нарушить правила и пойти в долину. Кажется, в будущем ты собираешься превратить гору Фуяо в пыль? С таким же успехом эти мыши могли бы поджарить и съесть тебя!
Услышав упрек, избитый до синяков Хань Юань, слегка изменился в лице, нахмурившись. Однако, хорошенько поразмыслив, он тут же перестал злиться, вспомнив, на какой риск пошли его старшие братья, чтобы спасти его. Он вяло опустил голову, готовясь к предстоящему обвинению.
Когда первый старший брат уже собирался отчитать Хань Юаня с головы до ног, неожиданно вмешался Ли Юнь. Он тихо сказал:
— Первый старший брат, это моя вина. Это я заставил младшего брата вторгнуться на другую сторону горы. Я не знал, что она связана с Долиной Демонов.
Его слова ошеломили всех.
Пусть Хань Юань и выглядел глупцом, который всегда врал, выкручивался и торговался, на самом деле, он вовсе не был безрассудным. Он возненавидел Ли Юня после того, как его поймали и почти съели мышиные духи, но эта ненависть исчезла, как только он увидел, что Ли Юнь, будучи безоружным, пришел ему на помощь.
Теперь, когда Ли Юнь откровенно признал свою ошибку, последняя капля обиды в сердце Хань Юаня исчезла, подобно дуновению ветра.
Маленький нищий застенчиво склонил голову.
— Вовсе нет. Никто не заставлял меня идти туда. Кроме того, меня спасли старшие братья.
— Нет… вообще-то, нет, — Ли Юнь, казалось, был взбудоражен. Слова, некогда тяжелые для него, теперь лились, как вода, прорвавшая плотину. — Я был ужасно напуган, когда увидел, что находится в долине, и если бы не первый старший брат и не третий младший брат, я бы уже давно попытался отступить…
Услышав это, Чэн Цянь, вдруг, почему-то нашел Ли Юня симпатичным. Хотя все они были уставшие и измученные, никогда прежде они не чувствовали себя так спокойно и не разделяли такую гармоничную атмосферу. Чэн Цянь улыбнулся.