Лю Яо: Возрождение клана Фуяо
Шрифт:
Учитель никогда еще не был настолько привлекателен для бабочек, что даже не мог продолжать читать священные писания. Он толкнул Лужу, забравшуюся ему на голову, чтобы поохотиться, обратно в корзину на спине. Смущенный и раздраженный, он протяжным голосом упрекнул Хань Юаня, будто лаодань, поющая в опере, и приказал ему убрать благовония.
Хань Юань нахально усмехнулся. Он достал из-под стола курильницу и уже собирался выплеснуть на нее чашку чая. Только Ли Юнь хихикнул новому взгляду своего учителя, как Чэн Цянь двумя кистями
— Младший брат, позволь мне сделать тебе одолжение.
Ли Юнь воскликнул:
— О нет!
Но было слишком поздно. Зеленый кузнечик и чай Хань Юаня попали в курильницу для благовоний. Курильницы, принесенные сюда молодым господином Янь, украшали водонепроницаемые талисманы. При желании потушить их, воду следовало заливать через специальные отверстия и каналы. Талисманы сработали при малейшей провокации. Пламя взметнулось вверх, но кузнечик Ли Юня, на удивление, не сгорел. Он выскользнул из огня в полыхающем плаще и устремился в усы учителя, оставляя за собой в воздухе блестящую полосу искр.
Специи, добавленные в благовония, проявили себя — кузнечик сжег усы учителя, превратив их в прядь ароматных обугленных волос.
Хань Юань и Ли Юнь понесли наказание в тот же день, переписывая священные тексты двадцать раз; Янь Чжэнмин также не избежал их участи. Его заставили переписывать тексты десять раз, так как он был инициатором и с его стороны было слишком неразумно открыто наслаждаться сном на утреннем занятии. Хотя Чэн Цянь тоже сыграл свою роль, его единственного пощадили, учитывая, что он не собирался этого делать и своевременно признал свою вину.
Тем же вечером Янь Чжэнмин беззастенчиво остановил Чэн Цяня на пути обратно в Цинань.
— Маленькая медная монетка, у меня сегодня есть свободная минутка, хочешь, дам тебе несколько советов по фехтованию?
За все время общения с ним Чэн Цянь уже успел многое разузнать — когда дело доходило до еды или игр, молодой мастер Янь всегда шел первым. Но как только его просили сесть за учебу, он сразу же становился «малокровной красавицей», ворча, что у него болит все от ногтей до волос.
Только что, когда Янь Чжэнмин практиковал фехтование, он утверждал, что у него тепловой удар.
И это он-то предложил чему-то научить? Да быстрее свиньи научатся летать.
Неудивительно, что в следующий момент первый старший брат, не смущаясь, высказал свое истинное намерение:
— Увы, я вдруг вспомнил, что учитель попросил меня переписать священные писания. Хм… кажется, у меня сейчас нет свободного времени, но если бы ты мог помочь мне с этим…
Как говорится, сова не прилетает в дом без причины 1.
1 В Китае считают, что если сова залетает в дом, то обязательно приносит или плохие, или хорошие предзнаменования.
Чэн
— Старший брат, ты можешь просто переписать священные писания. Я не посмею утруждать тебя настолько тяжелой работой как обучение фехтованию. Боюсь, ты можешь надорвать спину.
Янь Чжэнмин пораженно замолчал.
И почему люди не могут всегда оставаться такими же, какими они привыкли быть? Лицемерно-учтивый третий младший брат уже никогда не вернется.
— Подожди! — Янь Чжэнмин не желал сдаваться. Он повернул голову и осмотрелся. Не заметив никого поблизости, он приобнял Чэн Цяня за шею и потянул на себя, тихо говоря: — Напиши для меня пару копий, а я расскажу тебе секрет.
Чэн Цянь вздохнул и со всей серьезностью ответил:
— Первый старший брат, если твой секрет — это «как завязать пояс так, чтобы он развевался на ветру», то не стоит говорить его мне.
Не говоря ни слова, Янь Чжэнмин просто воспользовался преимуществом своего роста и похитил Чэн Цяня, подхватив под руки. Он двигался так быстро, словно под его ногами дул ветер, и совершенно не походил на того, кто получил тепловой удар.
Чэн Цянь редко гулял вокруг горы. Вся его жизнь ограничивалась небольшой прогулкой от павильона Цинань до Традиционного зала.
Конечно, все это было не из-за отсутствия в нем любопытства, а из-за сильного самоконтроля. Чэн Цянь думал, что будет неприемлемо носиться вокруг, пока он не выучит что-нибудь как следует. Поэтому, несмотря на то что Чэн Цянь знал о множестве пещер, оставленных предшественниками, он никогда не посещал ни одну из них.
Янь Чжэнмин притащил его на вершину холма. Под свист ветра он отвел Чэн Цяня к камню, похожему на обезьяну.
— Вот, пожалуйста!
Чэн Цянь удивился, коротко глянув на камень.
— Это… Эта статуя воздвигнута в честь младшего брата?
— Малыш, можешь продолжать язвить сколько хочешь, но скоро ты начнешь молиться на меня, — торжественно заявил Янь Чжэнмин.
Закончив фразу, он достал платок и вытер с камня пыль, явив взгляду трещину, очерчивающую форму ворот.
Янь Чжэнмин положил ладонь на «ворота», опустил голову и на мгновение закрыл глаза. Раздался глухой скрип, после чего ворота на животе каменной обезьяны открылись. Внутри находилась темная узкая пещера со ступенями, уходящими вниз.
— Ворота может открыть только тот, кто способен накапливать энергию Ци внутри собственного тела. Если ты не решишь умолять учителя, никто, кроме меня, не сможет впустить тебя внутрь.
С этими словами Янь Чжэнмин наклонился и вошел в проем.
Чэн Цянь медленно и неохотно последовал за ним. Он не был особенно заинтересован, потому спросил без энтузазма:
— Что это за место?
— У него нет названия, но учитель говорит, что это библиотека, — ответил Янь Чжэнмин, прокладывая путь.