Люби ее или потеряй ее
Шрифт:
Несмотря на то, что это было безумно трудно, Рози соскользнула с колен Доминика, позволив ему прижать ее к себе, обняв за плечи.
— Арми, ты сказал, что обычно к четвертому сеансу знаешь, справится ли пара. — Она с трудом сглотнула. — Я знаю, что у нас остался еще один сеанс, но ты уже знаешь ответ?
Его улыбка была извиняющейся.
— Пока нет.
Глава четырнадцатая
На следующий день после их трудного третьего сеанса терапии Доминик делал быструю зарядку в спальне, надеясь сжечь часть своего избыточного психического и сексуального расстройства,
Что это?
Он закончил свой подход из сорока подтягиваний и отпустил металлическую перекладину, которую повесил в дверях гостевой комнаты. Он подождал, пока его дыхание замедлится, чтобы снова прислушаться, дважды проверив, действительно ли он слышал, как течет вода. Нахмурившись, он босиком и без рубашки прошел по коридору в сторону кухни, чтобы разобраться. Его пульс участился при мысли о том, что Рози могла вернуться домой, но там никого не было.
Звук, доносившийся снаружи дома, заставил Доминика подойти к входной двери. Он открыл ее и обнаружил свою жену на подъездной дорожке.
Моет его грузовик.
Он был так ошеломлен этим зрелищем, что все, что он мог делать, это смотреть. Его жена была в обтягивающих черных штанах для йоги и старой толстовке, волосы собраны в пучок. Великолепно, так чертовски великолепно в лучах заходящего солнца. Розовые и оранжевые полосы проносились в небе позади нее и заставляли ее кожу светиться. Любовь пронеслась сквозь него, как ураган, заставив прислониться к дверному косяку. Как бы сильно он ни ненавидел смотреть, как она выполняет любой вид ручного труда, он не мог не быть благодарен просто за то, что она была рядом, было ли это временно или постоянно.
Надежда теплилась в нем, сжимая его горло, пока он искал на подъездной дорожке ее вещи. Однако там ничего не было. Никакого чемодана. Этот визит был временным — часть его знала это в ту же секунду, как он открыл дверь. Она приняла решение использовать их второй шанс правильно. Ему нужно было попытаться уважать это, что означало, что он даже не стал бы лгать своим родителям о ситуации, хотя у него было сильное искушение. Когда зазвонил телефон, он почти сказал им, что Рози была великолепна. Что все было замечательно. Просто чтобы успокоить себя. Но вместо этого он уклонился от звонка, потому что в следующий раз, когда он скажет своим родителям, что все было замечательно, он хотел бы, чтобы это было правдой. Этот визит был прогрессом. В этот момент он взял бы любую часть Рози, которую мог бы получить, даже если бы хотел съесть ее целиком.
Их сеанс психотерапии выбил Доминика из колеи, хотя он все еще не верил, что Рози виновата в их ситуации. Вообще. После возвращения из-за границы он не поехал в Аргентину, хотя она всегда хотела посетить ее, чтобы почтить память своей матери. Не подарил ей дом мечты на воде, вместо этого оставив его томиться нетронутым, потому что не был уверен, что он достаточно хорош. Хуже всего то, что он не поддерживал ее открыть ресторан, хотя она говорила об этом годами. Он был тихим мудаком, который не давал ей тех слов, в которых она нуждалась. Конечно, она ушла. Она не сделала ничего плохого и никто не мог убедить его в обратном. Наблюдать, как она вчера плакала из-за этого дерьма, было настоящей пыткой.
Все еще было. Он мог признать,
Когда он рос, ему показывали любовь через невысказанные поступки. Приготовление обеда для школы, появление новой пары ботинок как раз вовремя, перед тем как старые развалились. Эти действия заставляли его чувствовать заботу и ему не нужно было просить о них, что избавляло его от чувства нужды. Или как будто о нем нужно было позаботиться. Мужчины должны заботиться о своих близких. А не наоборот. Это то, чему его учили с юных лет, и эту веру было трудно поколебать, поэтому он жил ради маленьких проявлений заботы со стороны Рози. Это означало, что она любила его достаточно, чтобы думать о нем.
Так что, да, хотя он и хотел придушить Арми за то, что тот довел его жену до слез, он также мог бы признать, что ему нужны какие-то доказательства того, что эта женщина все еще любит его. Ему это было очень нужно. Когда он вернулся из Афганистана, она регулярно демонстрировала ему доказательства своей любви. Спонтанные объятия, вечера свиданий дома при свечах, просто говоря ему, что любит его. Для него становилось очевидным, что в конце концов она перестала делать эти вещи, потому что он показывал ей свою любовь совершенно незаметным способом. Откуда она могла знать, что он копил деньги на дом с того самого дня, как вернулся?
В те месяцы после своего возвращения он чувствовал себя таким неполноценным по сравнению с людьми, которых он оставил. Его планы казались такими тривиальными. Поэтому он решил добиться большего успеха. По пути он забыл, черт возьми, убедиться, что Рози знает, что она является самой важной частью его жизни. Он позволил им двоим плыть по течению. Теперь, когда она показала ему, что ей не все равно, что она думала о нем, он почувствовал благодарность и облегчение. Но он не мог принять этот жест, не так ли? Не сейчас. Ни за что на свете он не смог бы смотреть, как Рози моет его грузовик в быстро промокающей толстовке, когда на улице пятьдесят градусов.
Серьезно, это может его убить.
— Хорошо, сладкая девочка. Сворачивайся. — Доминик вышел из дома, позволив сетчатой двери хлопнуть о дверной косяк. — Спасибо, что делаешь это, но ты заболеешь. Заходи внутрь, Рози.
Она закатала правый рукав толстовки до локтя и окунула губку обратно в ведро, которое наполнила, что объяснило источник текущей воды.
— Я закончу через пятнадцать минут. Не могли бы ты взять пакеты с продуктами с моего заднего сиденья, пожалуйста?
— Когда ты войдешь внутрь.