Люби и властвуй

Зорич Александр

Нищий в этот момент как раз поравнялся с ним, внезапно присел на корточки, крючковатая рукоять его богатого посоха обхватила колени Эгина и рванула вперед с неожиданной силой и упорством. Эгин упал на спину. Его рука дернулась к мечу, но было уже поздно.

Поздно, потому что шею Эгина уже стягивала веревка, которую держал в огромных ручишдх тот самый икающий хромоногий матрос.

Нищий, отбросив посох, соединил запястья Эгина стальными браслетами на коротком жестком стержне. Щелк!

– С вами хочет говорить гнорр Свода Равновесия, - тихо прогундосил он.

Эгину ничего не оставалось, как прохрипеть

что-то в знак полного согласия. Полного и окончательного согласия.

За спиной остался гулкий туннель Почтового Дома, бесшумный механический подъемник (Эгин никогда не бывал в этой части Свода Равновесия и даже приблизительно не представлял себе, куда завели его бойкие рах-саванны в одеждах матроса и нищего, псы самозваного гнорра), и… две пары дверей распахнулись с мелодичным звоном, отворяясь прямо в огромный круглый зал с куполообразной крышей. Безусловно, они сейчас находились на самом верху здания Свода, который при взгляде снаружи представлял собой голубой купол, увенчанный исполинской двуострой секирой.

Кабинет гнорра. Святая святых Свода Равновесия. Пуп мироздания. Обитель любви и власти.

Сразу объять взглядом и осознать все, что находилось в кабинете гнорра, было невозможно. С ходу Эгин отметил только несколько занятных деталей.

Во-первых, в центре кабинета стояла массивная колонна, без сомнения, представлявшая собой постамент для секиры над куполом.

Во-вторых, прямо рядом с ней стоял небольшой сравнительно с исполинскими масштабами помещения стол, показавшийся Эгину очень и очень знакомым.

И в-третьих, пока до его потрясенного сознания доходило, что стол этот принадлежит его бывшему начальнику арруму Опоры Вещей Норо окс Шину, на глаза Эгину попался шар, занимавший почетное место по правую руку от стола и исключительно похожий на увеличенный Зрак Истины. Усиливая сходство, в нем тремя полупрозрачными тенями вальяжно прогуливались три диковинные рыбы. Не креветки, а именно рыбы.

Эгин получил болезненный и сильный тычок в основание шеи и, чтобы не упасть лицом вниз, был вынужден буквально вбежать в кабинет. Не отставая ни на шаг, за ним последовали его пленители и стражи.

– Итак, рах-саванн, вы, я надеюсь, принесли мне Пятое сочленение?

Голос раздался откуда-то из-за спины и показался Эгину совершенно незнакомым. Эгин хотел оглянуться, но твердые пальцы сопровождавшего его «матросика», грубо впившись ему в ухо, не дали ему повернуть голову ни на румб. «Ну, сволочь, это ты уже слишком», - подумал Эгин и, поскольку терять ему было совершенно нечего, вслепую лягнул мерзавца. Эгин не сомневался в том, что его каблук врежется тому точно в колено. Увы, стражи Эгина были начеку и, опережая ход его ноги, второй рах-саванн нанес ему удар под левое колено своим нищенским посохом. «Спасибо хоть не мечом», - мелькнуло в голове Эгина, который, изрыгая слышанные на Циноре смегские проклятия, неловко упал набок, подвернув ударенную ногу.

Эгин знал перифраз древней итской притчи про то, что все в этом мире свершается трижды. Первый раз как Данность, второй раз - как Отражение, третий раз - как Изменение. «Сейчас, кажется, мироздание пошло по швам, потому что второй и третий разы слились воедино, составив редкой мерзости Искривление», - грустно подумал Эгин, с трудом привыкая к своему незавидному положению.

Да, все это уже было один раз около двух недель назад. Кабинет Норо окс Шина, перерубленная крышка стола, боль, жесткий, неудобный стул для «гостей», разговор о Пятом сочленении. Но кабинет тогда был меньше, Норо окс Шин был аррумом, болело плечо. Теперь кабинет был огромен, болели в основном ноги и стянутые беспощадными браслетами кисти, а разговор велся с новым гнорром Свода Равновесия. И гнор-ром этим был Норо окс Шин.

Его голова почти целиком была скрыта шлемом с клювообразным забралом. Тем самым шлемом, который носили Знахари. Его голос звучал сейчас совершенно иначе. Узнать его было тяжело, очень тяжело. И все-таки…

– Я вижу, Эгин, вы немного пришли в себя от уличной потасовки в этом бестолковом варанском городе. Повторяю свой вопрос. Где Пятое сочленение?

Чернота двух прорезей на шлеме Норо вперилась в Эгина алчной и беспощадной пустотой. Эгину было очень страшно, и он не боялся признаться себе в этом. И, быть может, именно в силу полного осознания своей обреченности он нашел в себе силы тонко улыбнуться.

– У меня нет Пятого сочленения, аррум. Я выбросил его вкупе с остальными четырьмя, вкупе с жалом, головой и клешнями. Убийца отраженных обрел свою независимую от моей жизнь сегодня ночью, и нити наших судеб отныне разделены.

Норо молчал несколько дольше, чем ожидал Эгин от своего быстрого на язык начальника. «Ага, уел!» - злорадно воскликнул его внутренний голос.

– «Аррум»… - наконец нашелся Норо. - Меня не называли так уже целых семь дней, Эгин. Впрочем, вам простительно, вы ведь не присягали ни новому князю Варана, ни новому гнорру Свода Равновесия. Что же до, как вы выразились, «Убийцы отраженных» - позвольте вам не поверить. По меньшей мере, у вас не может быть его жала и почти с полной уверенностью - головы, а без них Ищейка Урайна совершенно безжизненна. Следовательно, я позволю себе предположить, что вы где-то укрыли доступные вам сочленения твари. Вопрос - где?

Эгин почувствовал, что начинает понимать ситуацию во всей ее сложности, полноте и мрачной иронии. Так, например, Эгин перестал сомневаться в том, что рисунок в книге Арда содержал зашифрованное сообщение, выполненное наверняка по результатам неких мрачных гаданий, о сути которых Эгину было недосуг думать. Самым интересным было то, что Арду при всем его профанизме наверняка эти гадания вполне успешно удались (о чем, кстати, ни Дотанагела, ни прочие заговорщики в свое время узнать просто не успели; они лишь могли о чем-то смутно догадываться и послать Гастрога наперерез ему, Эгину).

И повествовал рисунок в книге Арда ни о чем ином, как о местоположении сочленений Убийцы отраженных. Разумеется, было там зашифровано и принадлежащее ему Пятое сочленение, и талисман Норгвана, найденный Самелланом на «Сумеречном Призраке», и серьги Овель, и все такое прочее. Когда Норо окс Шин убил руками своих преданных псов-саваннов Гастрога (сейчас Эгин отчетливо осознавал, что охранник туннеля из Опоры Единства был к этому совершенно непричастен и что Гастрога убили по прямому приказанию Норо), он завладел книгой Арда. Норо понял, что часть сочленений Убийцы отраженных находится за пределами его власти, как, например, столовые кинжалы из Хоц-Дзанга. Но Норо достаточно было найти и уничтожить хоть что-нибудь, дабы Убийца превратился в бесполезный хлам.