Люби меня нежно
Шрифт:
– Этого должно хватить для двоих на целый день, - проворчала Наоми.
– Я начала грунтовать стены во второй гостиной и не собираюсь прерываться, пока не закончу.
Синтия наклонилась вперед, заметив, к своему удовольствию, что пальцы почти не болят. Наверное, они так быстро зажили, потому что ей не приходилось носить обувь и вообще создавать дополнительную нагрузку па стопу. Она и не ожидала так быстро исцелиться.
– О, боже мой!
– воскликнула она и едва не рассмеялась, когда взглянула на подносы.
Для нее и принца приготовили настоящий пир: булку
Им предлагалось воспользоваться одноразовыми столовыми приборами. Наверное, Наоми опасалась, что они сумеют использовать обычную вилку как грозное оружие. Здесь же Синтия увидела чашки, блюдца и тарелки из тончайшего китайского фарфора. Она не могла не рассмеяться, заметив нелепое сочетание пластиковых вилок-ложек и столового сервиза словно из музея.
Но самое главное, что порадовало ее, - это сложенная на подносе газета. Синтия не могла дождаться, когда откроет страницу деловых новостей. Она бы не удивилась, узнав, что цены на рынке за последние три дня обрушились или произошло что-то другое, не менее драматичное.
– Я ушла, - сообщила Наоми, вдруг вспыхнув. Синтия не знала, чем объяснить это смущение: тем, что ее похитительница принесла еду, или тем, что осознала тяжесть совершенного преступления.
– Подожди! Я хочу, чтобы ты осталась и выпила со мной кофе, - поспешно обратилась она к Наоми.
– Я подозреваю, что твой брат заснул в ванной, а мне скучно.
Синтию нисколько не удивляло то, что Феррама исчез так надолго. Она чувствовала, что колдовство Элмера все еще действует, но она, например, ощущала, что ее покинули последние силы, и не удивилась бы, скажи принц то же самое о себе. Вообще-то она не верила в колдовство. Скорее, это было действие какого-то препарата.
– Ну же, прошу тебя, побудь со мной. Я сяду далеко от тебя.
Она указала на кушетку, обтянутую гобеленом с одним круглым подлокотником.
– Ну, - протянула Наоми с сомнением, - пожалуй, я могу выпить чашку кофе.
Боясь, как бы Наоми не передумала, Синтия быстро налила по чашке кофе. Когда она хотела добавить молока и сахара, Наоми остановила ее протестующим жестом. Синтия послушно села, оглядываясь по сторонам, чтобы не зацепиться за цепь.
Наоми со вздохом опустилась на стул с прямой спинкой и начала лениво рассматривать пятна на крышке столика. Каштановые волосы, доходившие до плеч, она убрала назад и спрятала под шапочкой маляра. На ней был чистый комбинезон поверх белой рубашки. Синтия только теперь, когда Наоми изящно закинула ногу за ногу, обратила внимание, что у ее похитительницы отличная фигура. У нее была чистая кожа, едва заметно пахнувшая ароматным мылом, четкие черты лица, и Синтия заметила, что когда она не хмурится, то выглядит довольно привлекательно.
«Ароматное мыло… Я таким уже много лет не пользуюсь, хотя моя бабушка обожала мыло с точно таким же запахом, хотя оно и было самым дешевым на рынке».
Синтия решила, что, как только попадет домой, обязательно купит себе точно такое мыло.
– Почему ты улыбаешься? Тебя рассмешил мой вид?
Синтия невольно вздрогнула. Наоми снова хмурилась.
– Нет, я улыбалась, потому что почувствовала запах твоего мыла.
– И что в нем такого? Не каждая женщина чувствует необходимость баловать себя непомерно дорогими кремами и лосьонами. Я предпочитаю по-другому распоряжаться своими деньгами.
Она выпрямилась, словно ожидая нападения. «У себя в глазу бревно не замечаем, а в чужом увидим и соринку!» - подумала Синтия.
– Наоми, моя бабушка пользовалась таким же мылом. Я улыбалась, потому что этот аромат напомнил мне… о человеке, которого я очень любила.
Ее голос задрожал. Что-то она в последнее время совсем раскисла. Разве это допустимо при ее профессии?
– О, извини, что набросилась на тебя. Я что-то расклеилась в последнее время.
Да, Наоми умела проявлять сдержанность. Значит, она была встревожена из-за того, как складывается ситуация, так же как была встревожена и Синтия. Нет, Синтии решительно не понравилось, что она и ее похитительница могут быть в чем-то похожи.
– Я понимаю, - ответила она, отпивая кофе. Они помолчали, затем Синтия заметила: - То, что ты принялась за такие масштабные работы, заслуживает восхищения.
Наоми кивнула, но Синтия заметила, что тонкие морщинки у глаз и вокруг рта Наоми обозначились четче. Она измотана работой или же ее терзает совесть за то, что она сыграла в жизни Синтии столь зловещую роль? Наверное, и то, и другое.
– Почему это так важно для тебя?
Наоми бросила в сторону Синтии быстрый взгляд, пытаясь разгадать мотивы.
– А зачем ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
– Я понимаю, что сильными женщинами часто движут амбиции. Я и сама выбрала мужскую профессию. Я честно призналась себе в том, что моя цель - деньги. Для девочки, которая воспитывалась в неблагополучном районе Чикаго, цели, которые я ставила, возможно, звучали смешно.
– Она помолчала, а потом неожиданно для себя вдруг выпалила: - Я хочу работать на фондовой бирже в Нью-Йорке.
Наоми улыбнулась в знак понимания. Синтия осознала, что первый раз за долгое время увидела ее улыбку. И она сделала женщину просто красавицей. Немного макияжа, перемены в гардеробе, и Наоми будет не узнать.
– Я не могу понять, что тобой движет, - пожав плечами, сказала Синтия.
– Моя мать умерла, когда мне было пять лет. Рут на год младше, ей было четыре. Папа нанимал одну экономку за другой. Они не задерживались, потому что мы с Рут были… проблемными детьми.
– Она робко улыбнулась, сделав это признание.
– Так или иначе, но у нас не было чувства дома. У нас был чудный домик, но не было дома, родного дома. Отец пропадал на работе сутками. Я помню свой девятый день рождения… Нет, не стоит об этом.