Люби меня всего
Шрифт:
Орин сидел на противоположном конце дивана от меня и тыкал вилкой в несколько блюд, которые сгрузил себе на тарелку. Между нами была тишина, телевизор был выключен, и улицы были пустынными. Несколько раз он поднимал взгляд, и мы обменивались улыбками. Его щёки краснели, и вскоре он снова сосредотачивался на своей тарелке.
Последние несколько дней оставили мне много вопросов и тем для разговоров, но я переживал, когда лучше их поднять. Я всегда чувствовал, что могу разрушить наш день, если зайду на территорию, которая может взволновать его и вызвать других альтеров. Это было напряжённо
— Прости за ужин с твоими родителями, — пробормотал он, жуя крекер.
Забыв о еде, я поднял голову, ошеломлённый тем, что ему удалось прочитать мои мысли и вычислить именно то, что я прокручивал в своей голове.
— Это я виноват, — я выпрямился и поставил свою полупустую тарелку на столик. — Я знаю, что общественные мероприятия не совсем твоё, и я…
— Не ищи за меня оправданий. Пожалуйста. Я очень хотел пойти. Я хотел постараться и сделать что-то, что бросало бы мне вызов. Как с учёбой. Полагаю, я не знал, как на меня повлияет эта идея.
Он положил свой крекер обратно на тарелку и стряхнул крошки со свитера, после чего поставил свою тарелку рядом с моей. Он вздохнул и натянул рукава свитера до ладоней, немного раскачиваясь и заставляя себя встретиться со мной взглядом.
— Я не специально такой. Поэтому так много людей просто не могут…
— Прекрати, — я потянулся и положил руку на диван рядом с его коленом. Я не стану неожиданно прикасаться к нему по какой-либо причине, но мне нужно было поймать его внимание. — Я тебе говорил, я не такой. Когда я пришёл к тебе домой, и меня встретил Коэн, думаю, глубоко внутри я не был удивлён.
Он посмотрел на мою руку и обнял сам себя.
— Хорошо, — покорность в его голосе была не тем, что я хотел услышать, и это меня кольнуло.
Вздохнув, я захотел как-нибудь помочь ему найти комфорт в моём присутствии.
— Ты любишь музыку? — спросил я, когда тишина стала невыносимой.
Он поднял голову, и его глаза заблестели.
— Да.
— На «МачМьюзик» сегодня весь день играют рождественские мелодии. Не против, если я включу?
Он кивнул, и я подскочил на ноги, чтобы найти пульт от телевизора. Обнаружив его и найдя правильный канал, я настроил громкость до уровня отдалённого фона и вернулся на диван. Лёгкая улыбка смыла тени, которые нависли над ним мгновение назад, и с музыкой его тело заметно расслабилось.
Долгое время мы оба сидели на диване и наслаждались спокойствием вокруг нас. Никто из нас ничего не говорил — слова были не нужны.
Вскоре я отнёс наши пустые чашки на кухню, чтобы налить ещё кофе, и когда вернулся, я сел на диване чуточку ближе к нему. Либо он не заметил, либо ему было всё равно.
— Можно кое-что тебе рассказать? — спросил я после того, как мы выпили ещё по чашке кофе.
— Конечно, — он повернулся лицом ко мне, отчего его колено прижалось к моему. — Что-то не так?
Я ненавидел, что он всегда предполагал худшее.
— Нет. Но мне было очень неудобно из-за того, что недавно произошло, и я хочу облегчить душу.
Он нахмурился от беспокойства, но кивнул, чтобы я продолжал.
Я прочистил горло и положил руку на спинку дивана, тоже больше разворачиваясь
— Я ведь говорил, что Коэн поехал со мной на ужин к моим родителям?
Он кивнул, его губы приподнялись в намёке на улыбку. Видя это, я шутливо фыркнул и шлёпнул его по плечу.
— Теперь будешь надо мной смеяться? Знаешь, я сказал маме, что привезу тебя, и не вдавался в подробности твоего ДРЛ. Так что когда я пришёл с Коэном за руку — да, он ко мне прилип — как думаешь, что она предположила?
Лёгкая улыбка превратилась в открытый смешок, и он поднял руку ко рту в попытке это скрыть. В моей груди расцветала гордость, пока я наблюдал за его смехом. Такие проявления радости были редкими, и этого вида было достаточно, чтобы моё Рождество стало полноценным.
— Что ж, — продолжил я, пользуясь моментом, — уверен, теперь в её глазах я, наверное, какой-то проститут.
Орин закусил нижнюю губу, чтобы сдержать смех, и его щёки покраснели.
— Ты сказал своей маме, что я должен был быть твоим спутником?
— Нет, но ты знаешь этих мам.
Я пожалел о своих словах, как только произнёс их, и внутренне запаниковал. К счастью, Орин не отреагировал негативно на этот комментарий и продолжал улыбаться.
— После этого ты объяснился?
— Нет, — признался я. — Для этого особо не было времени. Так что я просто позволил ей думать, что она хочет, и подумал, что исправлюсь в следующий раз, когда мы будем разговаривать.
Он хохотнул и заёрзал, снова натягивая свои рукава до ладоней и проводя ими по своим джинсам.
— Так что вся моя семья, наверное, теперь убеждена, что я встречаюсь с Коэном, — продолжал я. — Он определённо не помог делу.
«Как и я».
Орин оставался сосредоточенным на своих джинсах, его губы растягивала улыбка. Когда он не ответил, я сделал глубокий вдох и надавил.
— Орин, я знаю, мы говорили, что между нами всё сложно, и мы не назвали это отношениями, так что мысленно я не уверен, что между нами. Дома у моих родителей кое-что случилось, и это меня съедает.
Он нашёл глазами мои, и улыбка сменилась хмуростью.
— Ч-что случилось?
С возвращением его заикания я понял, что растёт его напряжение, так что подошёл к этому осторожно.
— Я рассказывал, насколько Коэн… заинтересован мной. Ужин был не исключением. Не было времени обговорить или разобраться, как справиться с вечером, так что я просто плыл по течению. Позволил ему быть кокетливым и висеть на моей руке. Помимо всего прочего, — я опустил взгляд, когда вернулась нервозность. — Позже вечером мы пошли прогуляться к озеру. Коэн, он… он очень давил. Сказал, что может быть тем, что я хочу и… — моё сердце колотилось и одновременно сжималось. — Он поцеловал меня — что я остановил — поначалу… Затем не стал останавливать, потому что отчасти хотел, чтобы это произошло. Меня необъяснимо тянуло к нему, так что я допустил это. Но меня охватило чувство вины, и я снова остановился. С того дня я в таком чертовском замешательстве, и я не уверен, как тебе это сказать, потому что не знаю, какие у нас отношения, или что я чувствую. Коэн притягивает что-то внутри меня и…