Шрифт:
– Любить можно не только на бумаге. Если ты все еще не веришь, что это так, я докажу тебе. Люби меня! Обещаю, ты больше не назовешь свои чувства чушью.
Его слова прозвучали уверенно и громко. Тогда я по привычке подумала: «Какой же ты идиот!», но в первые ничего не смогла ему ответить. Мне захотелось снять кроссовку и хорошенько треснуть ему, но мы стояли босиком на прохладном от морских волн песке. Я хотела посмотреть на него ехидно и презрительно, как никогда прежде, но глупые слезы появились откуда ни возьмись, и выражение
По-моему, я тогда прикрыла рот руками и ужаснулась: «Отчего это они такие горячие?!». А затем я убежала. Схватив обувь и рюкзак, я помчалась в сторону метро. Я не оборачивалась, но знала, что он не пойдет за мной. Только когда вагон подкатил к моей станции, я осознала, что все еще стояла босиком. Сердце, глупое сердце, стучало так, что, казалось, машинист вот-вот остановит движение и выйдет из своей кабины, проверить, не случилось ли чего с составом. Я опасливо осмотрелась по сторонам: никто из пассажиров не обращал на меня внимания; железные двери открылись, и я вышла на перрон. Напялив кроссовки, я похлопала себя по щекам и побрела к дому.
– Ты сегодня рано, голодная? – выглянула из кухни сестра, как только я вошла в квартиру. – А где Федя? Я думала, он зайдет на ужин.
– Я не должна везде таскать за собой этого идиота. У него и свой дом есть, – буркнула я и быстро прошла в свою комнату, сильно хлопнув дверью.
Забравшись в кровать, я дернула за тонкую нить ночника, и по темному потолку побежали золотые звезды и кометы. «Завтра на учебу не пойду. Не хочу видеть его глупое лицо», – убедительно сказала я сама себе. Затем я привстала с кровати и, порывшись в рюкзаке, достала мобильный телефон. Сообщений не было.
«…Люби меня. Я обещаю…», – пронеслось в голове. Издав прежалкий стон, я швырнула телефон под подушку и с головой укрылась одеялом.
С Федей мы стали друзьями около шести месяцев назад. Он – мой одногруппник и довольно популярный мальчик на нашем курсе. Сначала я не обращала на него внимания, как и на остальных ребят. Честно говоря, я не очень-то умею общаться с людьми, да и друзей у меня почти нет. На учебе, где все разбиваются на пары или группы по-больше, я – одиночка. Так было всегда, и меня это устраивало. С детства я больше времени проводила в компании книг, чем играя со сверстниками. Когда мы с сестрой лишились родителей, многие приходили в гости, кухня наполнялась шумными голосами, а мне всегда хотелось сделать звуки вокруг чуточку потише и слиться с громоздким холодильником, рядом с которым я обыкновенно сидела, и чье недовольное жужжание мне было понятней, чем слова пришедших.
Я часто хмурюсь, сначала говорю, потом – думаю, могу разозлиться и высказать всякой ерунды, одним словом – и надеяться было нечего, что однажды я буду с кем-то близка. Я не думала, что когда-нибудь и у меня будет настоящий друг, кто-то родной сердцу, кто-то, кому я скажу: «И я тебя лю…». Нет-нет, речь сейчас совсем не об этом, это здесь совсем не при чем. Вернемся к самому началу.
Около шесть месяцев назад я сонно плелась по тихому коридору университета. До первого занятия оставалось еще около часа, но мы, небольшая группа студентов, договорились о встречи по-раньше, чтобы обсудить предстоящий весенний фестиваль для учащихся первого курса. Жизнь в стенах моего учебного здания била ключом, и я, чтобы не расстраивать старшую сестру, вступала в ряды организаторов всяческих активных событий, тем самым скрывая от нее, что в свои девятнадцать лет я уже смирилась с тем, что моя веселая студенческая жизнь закончилась в день самого моего появления на свет.
Подойдя к нужной аудитории, я дернула за ручку и толкнула дверь. Яркий свет окатил меня с головы до ног, и я невольно прищурилась. В тихом помещении, прислонившись к первой парте, стоял один только Федя. Я бросила на него быстрый взгляд.
Федя? Мой ровесник. Он доброжелателен, вежлив, ответственен. Часто улыбается, и на щеках у него появляются две ямочки. На спортивных мероприятиях, где он всегда занимает первые места, лицо у него становится тепло-розовым. Волосы темные, лоб прикрыт челкой. Не было еще занятия, когда его громкий и веселый голос не достиг моих ушей, скромно прячущихся где-то на самых задних партах. Его любят и преподаватели, и студенты. А однажды по всему университету прошел слух, что девочка из нашей группы, каждую неделю специально забывала учебники, чтобы только сидеть рядом с Федей и пользоваться его учебными материалами вместе с ним. Кажется, тогда во всех университетских online группах и сообществах Федя попросил ребят «быть внимательнее к чувствам друг друга и не поддерживать ни на чем не основанные разговоры о личной жизни других студентов». Это все, что я тогда знала о нем.
«Сейчас он скажет свое веселое «привет!»», – подумала я и прошла мимо Феди, уставившись в пол. Набрав в легкие побольше воздуха, я приготовилась ответить ему. Но его голос не зазвучал. Мне показалось, что стало подозрительно тихо, даже защекотало где-то в ушах. Я остановилась и обернулась.
Лицо Феди имело выражение, которое я никогда еще прежде на нем не видела. Он был явно смущен, уши ярко пылали, глаза смотрели на меня прямо и что-то пытались сказать.
«Ну что за идиот!», – подумала я про себя, чувствуя, что и сама краснею. «Что это он так уставился на меня? И-и-и-и где все остальные участники?».
Я нахмурилась, но взгляд не отвела. Руки вцепились в лямки рюкзака. «Всегда ли материал был таким жестким и шершавым на ощупь? Может, пора носить сумки? Все девочки в группе уже давно выглядят по-взрослому, да и сестра вечно жалуется, что я – как «черти-что». Ну скажи уже что-нибудь. Хватит сверлить меня взглядом. Может быстренько выйти и вернуться, когда все придут? Нет, тогда придется снова пройти мимо него…».
Конец ознакомительного фрагмента.