Любимая для монстра
Шрифт:
– Когда получу знак, что все готово, кивну. Ты пригласишь Хорна на танец. А я – князя. В момент всеобщей неразберихи, когда в зал ворвутся наши люди, активируй артефакт и загони его по самую рукоять в грудь княжеского пса, – мать холодно и деловито наставляла дочь. Потом уточнила: – Где артефакт?
– Вот он, – мрачно улыбнулась Катрия, вытянув из складок нарядного воздушного платья украшенную драгоценными камнями рукоять кинжала.
А я похолодела, осознав, что где-то уже видела эту рукоятку… и горчичную ткань и обладательницу сиреневого платья…
– Отлично. Все, пошли, пора, –
Свет померк, а вот шелест горчичного шелка еще некоторое время стоял у меня в ушах, пугая до дрожи. Казалось, это шуршат сотни змеиных чешуек, предваряя появление смерти…
Уже, кажется, привычный перепуганный рывок из сна – и я села, хватая ртом воздух и пытаясь избавиться от кошмара. Чужого кошмара! Вытерев потное лицо, встала с кровати и напилась, чтобы унять разбушевавшийся огонь в груди. Борьба света и тьмы во мне продолжалась с переменным успехом, стихии пытались ужиться, прорасти друг в друга, но при этом не смешивались.
Вода освежила и дала облегчение. Но насладиться передышкой я не успела – ощутила досадливое любопытство. Обернувшись, увидела остановившегося у прутьев моей клетки первого советника повелителя княжества Солкат и главу Тайной канцелярии – эйта Себа Хорна. В привычном темном сюртуке и прямых брюках, рубашке с белоснежным жабо и стилетом за поясом, он пугал до колющих осколков льда в кишках, раздражал и восхищал одновременно.
На вид лет тридцати пяти, симпатичный и высокий мужчина, при этом сильный маг, очень умный и хитрый. Почти идеальный мужчина с характером мнительного параноика, которому уже за восемьдесят лет, при этом любящий и верный муж, и заботливый семьянин.
Мы встретились взглядами и впились в друг друга глазами, изучая и оценивая как противника.
– Опять кошмары мучают, Катрия? – осведомился он.
Я встала у решетки с заговоренными прутьями, едва не касаясь ее. И глядя ему в глаза, немного задрав голову, сухо напомнила:
– Я – Виктория!
– Ты – иномирная тварь, захватившая тело княжны, – вопреки грубым словам, голос верного княжеского пса сочился лишь насмешкой.
– Докажите! – криво усмехнулась я в лицо второму по важности человеку в этой стране.
– Уверен, ты помнишь, – это слово он выплюнул с сарказмом, – что как только начинает проявляться магия, детей проверяют на категорию дара и его особенности. Катрия – проверенный и зарегистрированный маг смерти. Хоть и совсем слабенький, если так вообще можно сказать про кого-то из тех тварей. Но княжна – темнее некуда, а в тебе – ой, какая неожиданность! – горит частичка света…
Насмешливо хмыкнув, я вернула выпад оппоненту, с иронией напомнив:
– Ой, какая неожиданность! Так это вы, оказывается, во всем виноваты! Пока я героически спасала обожаемого батюшку от жуткого смертельного артефакта, вы чуть не убили его дочь…
– Я убил ее до того, как ты по дурости или злонамеренно вытащила из груди князя артефакт смерти, – со злой насмешкой процедил главнюк по безопасности.
– В любом случае, все видели, что я его спасла. А еще – что вы пытались меня убить. Значит, именно вы могли повредить
Мы стояли напротив друг друга как бойцы на ринге, выискивая слабые места.
– От тебя несет потом и выглядишь ты, скажу откровенно, отвратительно, – поморщился Хорн.
– Смотались бы к Белой Эйте, посидели бы в тюрьме без ванны и удобств две недели, смердели бы еще хуже, – зло парировала я, а вот эйт наоборот, усмехнулся, ведь смог задеть за живое.
И я не осталась в долгу:
– Не подскажете, каково смотреть в глаза той, кого убили? И чьей матери всадили кинжал в спину…
Советник тут же стер с лица самоуверенную улыбку и скрипнул зубами. Помолчал, видимо, раздумывая перед ответом:
– Халзина никогда мне не нравилась. Я сразу распознал в ней гремучую змею, когда встретил на границе Фейрата с Солкатом. Князь изначально ошибся в выборе супруги. Купился на красивую внешность. Но маги смерти по определению не бывают скромными и застенчивыми, как бы ни притворялись. А Катрия… – Хорн напряженно глянул на меня и старательно бесстрастно спросил: – Скажи, как она решилась предать отца? Ведь кровные узы должны были остановить…
Ага, угрожает, чтобы воспользоваться моей возможностью покопаться в чужой памяти. И все же я не отказала ему в информации:
– Халзина имела слишком огромное влияние на нее. Задурила девчонке голову, обещая жизнь без ограничений и власть над всем миром, а не только Солкатом.
– Девчонке? – насмешливо переспросил эйт. – Тебе тоже двадцать один, но ты столь снисходительно говоришь о своей ровеснице, дочери князя…
– Я иначе воспитывалась, в других условиях, которые напрочь отбивают желание творить глупости и лишают иллюзий. Особенно о том, что править миром так здорово, – поделилась я и улыбнулась вполне искренне.
Мы опять замолчали, разглядывая друг друга.
– И что мы с тобой будем делать? – наконец он задал вопрос, который, похоже, мучил как его самого, так и князя.
Нет, князя даже сильнее, ведь я заняла тело его дочери. И отдать приказ о моей ликвидации – это словно второй раз убить своего ребенка. Пусть в ее теле уже совершенно другая душа. Душа, которая спасла его от смерти.
– Понять и простить? – предложила я, машинально пожав плечами.
– Ты измененный маг смерти, и это способен ощутить любой, знавший прежнюю Катрию маг, – поморщился Хорн, видимо, на эту тему они с князем тоже поразмышляли.
– Теперь я просто темный маг, – поправила я. Но пришлось добавить, уловив скепсис главы тайной канцелярии: – Хорошо, сильный темный маг с дополнительным подарком от прежнего дара. Я до сих пор ощущаю чужие эмоции.
– Это лишь пока, ведь дар может восстановиться, и ты решишь отправить нас всех к Белой Эйте? – парировал он.
– Нет, – потерев грудину, невольно улыбнулась я, несмотря на легкую, постоянно мучившую боль. – Эта капля света внутри меня не позволит. Она моя, родная, защищает душу. К тому же стабилизирует мою магию и избавляет от зловредного воздействия темной энергии на мозги и эмоции. Благодаря этому свету я не сошла с ума, пока заново проходила инициацию и… вспоминала… не свое.