Любимая игрушка
Шрифт:
— Ты жалеешь?
Еще один вздох с моей стороны. Жалею ли я? Ничуть. Одна в этом мире я бы уже свихнулась. А так нас уже четверо, чему я очень даже рада. Но признаться в этом так просто? Да ни за что!
— Некто разбирающийся в данном вопросе когда-то сказал, что стоит разок кого-то выручить — и у тебя появится новая должностная обязанность. Я начинаю думать, что этот некто был довольно умен.
Цели и Француаза расхохотались. Нормальная девчонка, кстати. Если бы она еще не пыталась каждую секунду своего существования посвятить соблазнению Дея и Целестина.
— Ты не ответила на мой вопрос, — не унималась принцесса. — Ты жалеешь?
Ну какой же настырный сосед мне попался! Жаль, к Целестину в попутчики не набиться. Увы, Инди блондинчик не очень нравится, но зато в восторге от брюнета.
— Нет повода жалеть, Дей. Я рада, что тогда не прошла мимо. Возможно, когда ты поймешь, что не все люди — сволочи бессовестные, а я пойму, что не все парни — кобели шизанутые, мы станем друзьями.
Я еще раз потерлась щекой об его плечо, облокотилась и попыталась заснуть. Но Дей не позволил.
— Может вперед пересядешь? А то я все время жду, что ты грохнешься.
— Не дождешься. Русские не сдаются. Не дергайся — ты мне спать мешаешь.
Целестин и Француаза опять расхохотались. Дей тоже беззвучно захихикал. Гады. Ну что я могу сделать, если по ночам меня мучают кошмары? Если каждые пятнадцать минут я просыпаюсь, не в силах понять, где вымысел, а где реальность. И каждый раз, просыпаясь, я лежу и жду, что сейчас придут мои мучители, и все начнется сначала.
— Ангелина, а почему ты по ночам стонешь?
Принцесса, черт тебя возьми с твоим любопытством! Когда же я высплюсь?
— Француаза, что за неприличные вопросы? Тебя разве не учили, что не стоит спрашивать у людей о происходящем с ними ночью? Тогда объясняю: раз девушка ночью стонет, значит ей либо очень плохо, либо очень хорошо.
Я сказала это таким многозначительным тоном, что парни засмеялись, а принцесса зарумянилась. Как дети, честное слово. А если вспомнить, что каждый все понимает в меру своей испорченности…
После присоединения к нашей компашке принцессы прошло четыре дня. Мы добрались до самого большого города герцогства, Самтейма, и устроились в довольно приличной гостинице, ожидая возвращения Анабэль из очередного похода. И вот сейчас, как выразился Целестин, мы разбрелись по принципу «девочки — направо, мальчики — налево». То есть, мы с Француазой пошли на рынок, а парни — по своим таинственным делам. Инди, сладко зевнув, пренебрег обязанностями моего проводника и телохранителя и остался дрыхнуть в гостинице.
— Слушай, в первый раз я гуляю по городу без охраны, а только в компании подруги, — сказала Француаза. — Мы ведь подруги, правда? А у нас деньги есть с собой? Может, купим чего-нибудь?
Я устало вздохнула. Откуда столько энергии? Откуда этот детский щенячий восторг? Нет, я, конечно, понимаю, что принцесс держат подальше от простых женских радостей вроде шопинга, но не настолько же!
Мы бродили по рядам, покупая все, что нам нравилось. Пришлось продать браслет и кольцо из моих запасов — это увеличило нашу платежеспособность. Сумку свою незаменимую я с собой не взяла, так как парням она была нужней, поэтому покупки складировались в пакеты либо отправлялись прямиком в гостиницу с посыльным.
— Ой, Ангелина, смотри, какие красивые бусы!
Француаза с детской непосредственностью продемонстрировала мне нитку красных бус, которые красиво поблескивали. Я улыбнулась и хотела уже предложить купить, когда увидела того, кто снился мне в кошмарах. Одетый в красный плащ, парень среднего роста с бледно-голубыми глазами и спутанными каштановыми волосами заставил меня замереть. Это был Трэнк.
Наши взгляды встретились, и Трэнк начал пробираться через толпу по направлению ко мне. Я схватила за руку принцессу:
— Француаза, беги к парням, скажи, что те, кто за мной гнались, меня нашли. Я в беде. Скажи им, что это люди графа Ангри. И того, кто к нам сейчас проталкивается, зовут Трэнк. Беги быстрее!
Я толкнула ее по направлению к гостинице и кинулась бежать сама. Из толпы удалось выбраться довольно быстро. Свернув в первый попавшийся переулок, я прибавила ходу. И тут с противоположного конца появилось двое мужчин в хорошо мне знакомых красных плащах. Затормозив, я обернулась и увидела, что второй выход перекрыт Трэнком. Отбросив приличия, я стала взбираться на крышу ближайшего дома — благо стена его была полна выбоин. Страх подстегнул мои карабкательные способности, и я практически взлетела вверх, удивив не только преследователей, но и себя саму.
Бежать по крыше на прежней скорости не получилось, но сдаваться я не собиралась. Надо просто потянуть время. Когда принцесса скажет Дею, что я в беде, и пришло время отдавать Долг, то он сможет меня найти по магическому следу медальона. Не зря же я ношу эту тяжеленную махину на шее под одеждой. А если не успеет, то видят боги: я ему за это отомщу, даже если придется самой из могилы выкапываться и его доставать.
— Ну же, Дей, где ты шляешься, когда ты мне так нужен?
Я бежала, перепрыгивая с одной крыши на другую. Преследовали, более тяжелые, чем я, немного отстали. Они постоянно проваливались: хрупкая черепица и местный аналог рубероида не были рассчитаны на здоровенных мужланов весом свыше ста килограмм.
И тут удача мне изменила. Поскользнувшись, я подвернула ногу и грохнулась на мостовую. Воздух из легких выбило моментально, перед глазами появились темные круги. Целую вечность (хотя, на самом деле, думаю, прошло секунды три) я училась дышать заново. Только осознание, что если меня догонят, то это будет конец, заставило подняться на ноги и пойти, хромая. Крики гвардейцев заставили забыть о боли и припустить бегом, но долго так продолжаться не могло — нога плохо слушалась. Тем не менее, я пробежала еще два квартала, когда, увы, оказалась в тупике. Оглянувшись, я увидела пятерых гвардейцев. И один из них — Трэнк — здорово запыхался и был очень зол. Опять я вляпалась… Но решила немного побравировать:
— Трэнк, мне кажется, или ты похудел? И постарел. Что ж ты за собой не следишь — совсем опустился!
Я конечно жутко испугалась. Уж лучше бы попасть в руки отца этого типчика. Там просто побьют или убьют. А с этого станется еще что-нибудь похуже. Тварь…
— Маленькая дрянь, заставила ты меня побегать! Но ты еще пожалеешь. Я так долго ждал этого момента, игрушечка!
Он рассмеялся и дал знак своим людям. Страх перерос в панику. Когда гвардейцы подошли ближе, я кинулась на них, как разъяренная кошка, намереваясь продать свою жизнь подороже.