Любимая наша
Шрифт:
Недооценил я Лину. Не подумал, что ей настолько плохо. Что её эмоции могут быть настолько разрушительными. Что она доверится чужаку, в конце концов. Лишь бы избежать боли...
Что ж, теперь пожинаю плоды.
Все мы платим за свои ошибки.
– Сэтору, - вырывает меня из задумчивости тихий голос брата. – Ты был прав. Объединившись, мы действительно смогли дотянуться. Я благодарен тебе за эту возможность.
Мы втроём сидим в комнате управления. Корабль уже давно прибыл в нужную нам точку координат, но после увиденного, после того, как мы смогли ментально поприсутствовать на родах и увидеть, на уровне энергий ощутить, как Лина родила наших с А-тоном сыновей, все наши намерения на некоторое время отодвинулись на задний
– Я делал это не для вас. Но благодарность принимаю, - кивает жрец, выглядящий таким же потерянным, как и мы.
Сегодня я, пожалуй, впервые осознал в полной мере, что для него Лина значит не меньше чем для нас с братом. Что он добивался её не из-за власти, не для того, чтобы досадить нам, как мне казалось, а потому что ему была нужна именно она. И это знание, понимание, что мы в одинаковых, практически равных позициях в этой ситуации, странным образом снизило уровень моего неприятия.
Сложно считать врагом того, с кем объединял разум и вместе наблюдал за рождением собственного сына. Того, благодаря кому я хотя бы на миг смог побыть рядом со своей украденной душой. Коснуться её хотя бы так...
– Она испугалась, когда заметила нас, - морщится А-атон. Вздыхает мрачно: – Или меня.
Сэтору вскидывает голову, смотрит пару минут на моего близнеца. Наверняка сейчас выдаст какую-то свою очередную колкость. Но вместо этого я вдруг слышу совсем иное:
– Не думаю. Кажется, она сперва Са-оира заметила. Потом только тебя. Я попытался её успокоить, но сделал только хуже. Так что, скорее всего, она испугалась нас троих.
Это точно тот Сэтору, которого мы с юношеских лет знаем? Сегодня он ведёт себя в высшей степени необычно… словно задался целью найти путь к примирению.
– Ты спрашивал, понял ли я, почему она это сделала? А ты понял? – интересуюсь, сузив глаза.
– Возможно, - спокойно встречает он мой взгляд.
– Может, поделишься?
Он был прав, когда сказал, что Лина не захочет возвращаться. Как знать, может ещё что-то толковое поведает.
– Поделюсь, если вы готовы меня услышать и откинуть на время ваше неизменное и чрезмерно раздутое чувство собственного величия, - криво усмехается жрец.
Хм, всё-таки это он.
– Мы постараемся, - дёргаю уголком рта.
А-атон молчит, но его внимательный, выжидающий взгляд, обращённый на Сэтору, говорит больше любых слов.
– Хорошо, - кивает жрец.
– Тогда слушайте и, как я в своё время, просто попробуйте представить, что она могла испытывать. Маленькая, хрупкая, ранимая девочка. Беременная, и оттого ещё более чувствительная и тревожная. Вы исчезли, а она осталась одна в чужом мире и враждебном для неё обществе. Напуганная, горюющая, одинокая. Но вместо того, чтобы просто принять мою помощь и защиту, просто ждать, пока вы сами найдёте путь домой, как сделала бы любая высокородная ашара, она каждый день погружалась в подпространство, уходя всё глубже и глубже, пока не дотянулась своим разумом до границы миров. Каждый день она рвала жилы, пытаясь найти вас, чтобы помочь вернуться. А потом шла заниматься государственными делами, работая на износ, чтобы сберечь империю для вас и ваших сыновей. И, как я полагаю, чтобы заслужить ваше одобрение. Каждый раз, когда я пытался с ней сблизиться, Лина давала мне жёсткий отпор, заявляя, что любит своих супругов. Вас. Я делал всё возможное, чтобы преодолеть её неприязнь, подобраться ближе, стать для неё незаменимым, видел, что она постепенно проникается ко мне доверием, что привязывается, замечал как начинает реагировать на меня её тело, изголодавшееся по мужской ласке, но ответ был неизменным. И если бы не то видение, в котором вы упомянули Маран-Дэш, и её одержимость вашим спасением, толкнувшая её на опрометчивый шаг, Лина бы ни за что не уступила ни мне, ни своим просыпающимся чувствам.
– Мы это знаем, - вздыхаю
Рассказ Сэтору в который раз заставляет меня задаться вопросом, откуда в нашей юной, хрупкой супруге нашлось столько сил и выдержки. Ежедневные глубокие погружения даже высокородного ашара способны истощить.
– Знаете? Прекрасно, - язвительно хмыкает жрец. – Тогда скажите, какой встречи она заслужила своей самоотверженностью? И какую получила?
Метко бьёт. Раньше я никогда не думал, что от словесных ударов может темнеть в глазах и болеть грудина, словно от настоящих. Но это так. Лина действительно не заслужила того, как мы повели себя с ней после возвращения. Тогда, когда ей нужны были наши забота, внимание и одобрение, мы, поддавшись ревности и собственническим инстинктам, устроили разборки самцов за право обладания своей общей супругой. Напугав её и обидев своим равнодушием.
Вижу, что и брат выглядит пришибленным.
– Я знаю, что виноват в её побеге, - лишённым эмоций голосом произносит он.
– Мне следовало лучше себя контролировать.
Я уже открываю рот, чтобы возразить. Но Сэтору меня опережает.
– Не спеши себя казнить, А-атон. Твой брат тоже отличился. Как и я. Если помните, она сказала, что мы втроём её выжгли, а не кто-то один. Ваша ревность, ваше к ней отношение...
– Что не так с отношением?
– смотрю на него неприязненно.
– А что так? Она была полноправной императрицей, пока вас не было. Вы же, стоило вам вернуться, первым делом начали помыкать ею, как бесправной рабыней, чьё мнение снова не играет никакой роли. К слову, если вы вдруг не заметили, ко мне Лина обращается по имени. С вас корона слетит, если вы своей собственной драгоценной супруге позволите быть собой и не взвешивать каждое слово в вашем присутствии?
– Мы ей не запрещали этого, - огрызаюсь.
Но изнутри грызёт неприятная мысль, что мы с братом действительно слишком много требований предъявляли к ней. Воспитывали для себя идеальную супругу. Лина всегда подчинялась, никогда не возражала, всё с достоинством выполняла и со всем справлялась. Но если вдуматься... действительно, видел ли я когда-нибудь её настоящую, не сдерживающую себя и не взвешивающую каждое слово?
И в самом деле, почему мы не разрешили ей обращаться к нам по имени?
– А ты что сделал не так? – смотрю на жреца исподлобья. – То, что ты не ответил на её вызов, вряд ли можно считать таким уж серьёзным проступком.
Почему-то мне кажется, что есть ещё какая-то причина, по которой Лина и на своего третьего супруга обиделась. Ведь так рьяно защищала его сначала, отстаивала, выспрашивала и переживала. До сих пор хочется шею ему свернуть каждый раз, как вспомню.
– Когда я не ответил, Лина попыталась увидеть меня, - признаётся Сэтору с явной неохотой. Сжав кулаки на коленях, опускает угрюмо голову, выдыхает шумно.
– У неё это получилось. В тот момент я как раз общался с дагрийкой, чтобы выведать информацию про сектор Тавра. И для Лины это выглядело так, будто я её предал.
Вот оно что. Теперь всё действительно становится на свои места.
Только вот непонятно, зачем он дал нам такое оружие против себя?
– Прежде, чем в ваших императорских головах созреет новый план, как с помощью этой информации избавиться от меня, - криво усмехается Сэтору, - предлагаю сначала подумать о Лине. О том, что мы уже и так глубоко ранили её и оттолкнули. Она предначертана нам троим, смогла полюбить нас троих, принять в себя наши силы и объединить их, сделав возможным немыслимый по своей мощи союз. Ей нужны мы трое. Чтобы её найти и открыть портал в нужную нам вселенную, нужны совместные объединённые усилия нас троих. Я уж молчу о том, что поодиночке никто из нас не выстоит против богара, похитившего нашу супругу. Это важнее ревности и собственнических чувств. Разве не так?