Любимая наша
Шрифт:
Они даже о таких мелочах подумали? Но не взяли детские кроватки… Это, пожалуй, можно было бы считать милым. Если бы я могла забыть, что нас практически выкрали из моего дома.
– Нет, не нужно, - мотаю головой. – У меня вполне достаточно молока. Им хватает. По крайней мере, пока что.
И снова в спальне воцаряется тишина, нарушаемая только сопением Рэя и кряхтением Эша.
– Мне кажется, он в данный момент занят тем, что испражняется, - вдруг крайне удивлённо сообщает мне А-атон. Словно его это явление
– Вполне может быть. С младенцами такое иногда случается, - киваю, невольно усмехаясь. И едва справляясь с желанием обернуться и посмотреть на выражение мужского лица. Вряд ли высокородные ашары часто с таким сталкиваются. За их детьми обычно ухаживает армия нянечек и слуг.
– И что с ним теперь делать? – недоумённо интересуется белый император Аша-Ирон.
– Мыть попу, менять пелёнки, - перечисляю, уже вовсю мысленно потешаясь. – Там Сэтору прихватил целую стопку чистых, я видела.
– Ясно, - роняет муж. И уже, обращаясь не ко мне: - Са-оир, прикажи немедленно доставить вещи, захваченные из дома Лины сюда, в апартаменты. Да, можете прийти. Думаю, ты захочешь в этом поучаствовать.
Ну вот, называется, отвоевала себе личное пространство.
Сейчас тут будут все три мужа.
И мне никуда не деться от их присутствия, внимания… общения. Как выдержать это, если душа снова рвётся на части?
– Какое наказание меня ждёт? – срывается с моих губ довольно резкий вопрос. Мне нужно знать, к чему готовиться. Уверена, просто так они мне не спустят побег и нарушение клятв. Это же Повелители. Но посмотреть на А-атона я не решаюсь.
Он некоторое время молчит. Размышляет? Взвешивает? Неужели не придумал заранее?
– Зависит от того, как ты аргументируешь свой поступок, – слышу в конце концов.
– Мы готовы выслушать всё, что ты захочешь нам сказать.
Что он имеет в виду? Неужели мне дадут возможность оправдаться? Слабо верится, что это поможет. Скорее всего, я смогу повлиять лишь на меру наказания. Возможно, так меня попытаются склонить к нужным им действиям. Но главное, чтобы не забрали детей. Этого не переживу.
– Не уверена, что смогу подобрать достаточно рациональные аргументы, чтобы вы меня поняли, - произношу с нескрываемой горечью. – В ваших глазах это скорее всего будет выглядеть, как очередная попытка с помощью эмоций найти оправдания не самым разумным решениям.
– Именно это тебя ранило в моих словах? – голос А-атона звучит совсем близко, и, повернув голову, я вижу, что он уже тоже обошёл кровать и стоит практически рядом.
Меня много чего ранило. Эти слова были лишь цветочками. Но говорить о том, что испытала четыре месяца назад, я не собираюсь. И так уже слишком много о себе и своих чувствах сказала.
– Это уже неважно, - качаю головой, чувствуя на себе его внимательный взгляд. – Вы были правы.
И я работаю над тем, чтоб не поддаваться больше этой слабости. Не чувствовать совсем, к сожалению, или к счастью, не могу. Но чувства не должны мною руководить.
– Нет. Я был неправ, - оглушает меня внезапным признанием А-атон. Я уже слышала от него эту фразу сегодня, но тогда это воспринялось, как попытка сломить моё сопротивление. Сейчас же… неужели это действительно говорит он?
Хотя чему я удивляюсь? Самодуром А-атон никогда не был. И если вычислял в своих действиях ошибку, всегда спокойно и абсолютно рационально это признавал. Именно это меня в нём изначально больше всего подкупило, заставило довериться. Вот и сейчас он, видимо, говорит о том, что просчитался в своих действиях, не сумев предусмотреть совершенно нерациональную реакцию с моей стороны.
Продолжить этот познавательный разговор нам не позволяет звук открывающихся створок лифта в соседней комнате. Голос Са-оира, отдающий кому-то приказы. Грохот, стук. Приближающиеся шаги.
В арке прохода на этот раз первой появляется фигура Сэтору.
– Что-то случилось? – интересуется он у А-атона. Но, посмотрев на меня, буквально застывает на месте, прикипев жадным взглядом к Рэю у моей груди.
– Нужно переодеть Эш-наира, пока Лина кормит Рэй-адана. Требуются те вещи, которые ты захватил из её дома, - объясняет мой светлый супруг. Видя реакцию Сэтору на меня, сжимает на миг челюсти, скрипнув зубами, но практически сразу берёт себя в руки, возвращая лицу отстранённое выражение. И направляется с Эшем на руках в гостевую, видимо, в поисках таких необходимых пелёнок.
А я неожиданно остаюсь наедине со своим третьим мужем.
Ощущение неловкости и застарелой обиды затапливает с головой. Хочется отвернуться, спрятаться, но я заставляю себя оставаться на месте. Не руководствоваться глупыми эмоциями. Мне нечего стыдиться, я своего ребёнка кормлю.
Только не реагировать сложно. Бесит.
– Не смотри на меня так, - требую зло.
– Как? – мягко интересуется он, подходя ближе.
– Будто ты женскую грудь полгода не видел, - огрызаюсь, снова невольно закипая.
– Я даже не смотрел, - Сэтору, не изменяя своей напористой натуре, присаживается рядом. Заставляя все волоски на моём теле стать по стойке смирно. Точно от злости. – Я тебя искал.
– Зачем? Радовался бы, что избавился от глупой необразованной девчонки на троне. Или моя необразованность в постели тебе никак не мешала?
– Лина, всё не так…
– Да неужели? Я слышала твои слова своими собственными ушами. Ты это говорил. А врать тебе, Гласу Абсолюта, вроде как нельзя. Или это тоже было враньё? Что из всего того, что ты мне говорил, вообще правда?