Любимая наша
Шрифт:
– Лина, попытайся отодвинуть в сторону свой негативный эмоциональный опыт и взглянуть на ситуацию с нашей точки зрения. Я знаю, что ты на это способна, - требовательно смотрит на меня А-атон. – Ситуация с этим союзом действительно выходит за рамки наших прежних представлений и понятий. У Сэтору хотя бы было больше времени свыкнуться с таким положением вещей и принять его. Мы же с братом были застигнуты врасплох. Если Просвещённые изначально воспитываются более гибкими в плане мышления и психики, чтобы уметь влиять на умы подданных Аша-ирон от имени Абсолюта, то наследников Правящего дома воспитывают
Ну вот же, он сам это сказал. Как с таким воспитанием может ужиться столь немыслимый союз?
– Мы с братом заточены во что бы то ни стало исполнять возложенный на нас долг, - продолжает мой светлый супруг.
– И до последнего защищать своё, будь то империя, власть… или наша желанная женщина.
Тут я не могу удержаться от красноречивого вздоха. Смотрю на него выразительно.
Ведь и я о том же. Это действительно их железобетонная глубокая установка – до последнего бороться за то, что они считают своим. В данном случае – за меня. С третьим мужем, который воспринимается соперником.
– Я догадываюсь, о чём ты сейчас думаешь, - хмыкает А-атон. – Но ты смотришь на эту проблему не с того ракурса, что и мы.
– А какой тут может быть ещё ракурс? – хмыкаю саркастично.
– Почему ты не вспомнишь о том, что делить свою женщину мы с братом считаем абсолютно нормальным?
– Друг с другом, а не с кем-то ещё.
– Но всё же мы способны на это, - замечает Са-оир.
– А ты способна испытывать к нам одинаково сильные чувства. К нам троим, я имею в виду. И, по сути, для нас с братом проблема состоит лишь в том, чтобы перестать воспринимать Сэтору чужаком в нашем союзе. Лишним звеном. Принять его как надоедливого, иногда раздражающего, иногда вызывающего неконтролируемую агрессию, но всё же как нашего… практически и по существу брата. Младшего.
– Ну спасибо, - хмыкает тот, о ком идёт речь, откинувшись на спинку дайрата.
– Всегда пожалуйста, братец, - скалится в ответ мой тёмный супруг. И снова обращается ко мне: - Это наше решение, Лина. Мы принимаем этот союз. Принимаем друг друга. Пока что на рациональном уровне. Когда цена отказа настолько высока, а вознаграждение за принятие столь желанно, решение очевидно. И дело остаётся лишь за воплощением его в реальность. Никто из нас троих не может обещать, что это будет совсем легко, и что мы в один момент научимся мирно сосуществовать, одним махом переломив своё восприятие, что не будет вспышек ревности, которых ты так боишься. Но мы готовы поклясться, что ни один из нас больше не станет втягивать тебя в наши межличностные трения и разборки, как ты говоришь. Всё это больше никак не будет тебя касаться.
– Вы правда думаете, что это возможно? – усмехаюсь совсем невесело. – Что я не буду чувствовать, если между вами снова возникнет вражда, или конфликт? Не пойму, если вы будете несчастны из-за этого решения?
– О каком несчастье ты говоришь, Лина? – удивлённо вскидывает брови А-атон.
– Мы ашары, и когда мы разумом всецело принимаем что-то, это постепенно становится нашей реальностью независимо от эмоций. Эмоции скоротечны и в долгосрочной перспективе не имеют никакого значения.
Всё это звучит так хорошо, так правильно. Этому так хочется поверить, но мне уже однажды продемонстрировали, что даже ашары не всегда руководствуются разумом.
– Когда вы отдавали мне тот приказ, вы разве не принимали его? – задаю светлому супругу давно наболевший вопрос.
– Нет. Я понимал, что это правильное решение. И до сих пор так считаю. Но я тогда не мог до конца принять вероятность, что ты действительно мой приказ выполнишь. Что у тебя действительно возникнет такая необходимость. Это была скорее предосторожность и стремление развязать тебе руки на крайний случай. Меня застигли врасплох эмоции, которые я испытал в результате. Страх потерять тебя. Злость, что тебя у нас действительно отняли, ведь я не предполагал брака между тобой и Сэтору. Признаю, что не справился с этим. И сожалею, что именно по тебе ударила моя реакция.
Сказать, что я поражена его откровениями, это ничего не сказать. У меня даже слов нет, чтобы хоть как-то на это отреагировать, хоть что-то ответить.
– Сейчас всё иначе, малышка, - урчит мне на ухо Са-оир, пользуясь моей полной растерянность и, практически, дожимая. – Мы осознаём, что делаем и зачем. Не отталкивай нас и позволь показать, что бояться больше нечего. Что быть супругой трёх высших ашаров может быть очень приятно и хорошо. Разве то, что между нами было прежде, не стоит того, чтобы попробовать сделать это ещё лучше?
Они явно ждут от меня ответа. Ждут, что вот прямо сейчас я соглашусь со всем, и сдам все свои бастионы и позиции. Ведь доказали, рассказали, объяснили. Разоткровенничались даже. И я не могу не признать, что в глубине души мне очень хочется уступить сейчас. Но и ошибиться очень страшно. Душу буквально раздирает противоречиями. Мне нужно подумать, взвесить свой ответ, понять, как лучше… но отпустят ли? Дадут ли передышку на подумать? Больше похоже на то, что меня из этой комнаты не выпустят, пока не получат хоть какой-то ответ
И тут я чувствую, как напрягается и натягивается, вибрируя, тоненькая ниточка энергетической связи, ставшей самой важной для меня неполных три недели назад.
– Рэй-адан проснулся, - вскрикиваю с нескрываемым облегчением, вырываясь наконец из объятий Са-оира. – Мне нужно к нему.
И только вскочив на ноги, я снова вспоминаю, что моя туника разорвана. Выдохнув от расстройства, смотрю на это безобразие, стягиваю руками края на груди. Перевожу злой взгляд на Сэтору.
– Не злись, душа моя. Сейчас дам что-то из своего, - хмыкает Са-оир, тоже поднимаясь.
Из своего? Такого предложения я точно не ожидала. Ни разу за время нашего брака мне не доводилось надевать что-то из одежды своих мужчин. А я не оказалась бы, пожалуй. Наверное, в этом виноваты земные стереотипы, которые заставляют меня думать, что в этом есть нечто романтическое.
– Вот, держи, - приносит мне муж белую сорочку, пока я растерянно хлопаю глазами. Протягивает с лукавой усмешкой.
Сначала я порываюсь надеть её поверх своей туники, но что-то меня останавливает. Необъяснимое желание почувствовать его одежду своей обнажённой кожей неожиданно толкает на маленькое безрассудство.