Любимцы Богини
Шрифт:
Это еще не все! У командного состава практически отсутствуют инженерные знания. Если в ВМФ США, кандидат на командирский мостик, двигаясь по служебной лестнице, последовательно проходит все не только командные, но и инженерные должности, то у нас считается зазорным для будущих командиров даже нести дежурство по кораблю. Интересно, что у них там остается в голове. Все может быть! На один из выходов в море на К-30 вместо заболевшего командира БЧ-3 Щеглова прикомандировали минера с другого корабля. В подводном положении вахтенные офицеры должны перед каждым заступлением на вахту осматривать отсеки. Старшина спецтрюмных, обслуживающих оборудование реакторного отсека, мичман Петряков, обратил внимание на странное поведение нового вахтенного офицера.
– Какие трусы?
– Как какие? Свинцовые! – возмутился минер, показывая в область паха. – Вы меня что, без наследства хотите оставить!
Петряков с трудом сдержал рвущийся изнутри приступ смеха:
– Сдали в ремонт, товарищ лейтенант.
По рассказам спецтрюмных, всю оставшуюся часть выхода в море новый вахтенный офицер, при каждом осмотре кормовых отсеков, пулей пролетал через реакторный отсек. Случай, конечно, единичный, но все же дающий представление о границах знаний будущих флотоводцев. Как грамотно они смогут использовать атомные энергетические установки своих кораблей в бою, когда дорастут до командирского мостика? Если считать, что от командира подводной лодки зависит все, а для этого ему даны безграничные права, то будущее неутешительно. Счет сгоревших и затонувших в мирное время подводных лодок неумолимо растет.
Глава XVII
К концу июля Бобылев не находил себе места ожидая, когда же ему дадут отпуск. Его переживания о Лене достигли апогея. Пытаясь дозвониться до нее, он, из-за разницы в семь часов, несколько ночей просидел на переговорном пункте. Все безрезультатно. Трубку телефона в Ленинграде никто не поднимал.
«Наверное, она как большинство горожан пропадает на даче», – пытался убедить он себя. Но внутренний голос тоскливо вещал ему: «Здесь что-то не так. Все гораздо хуже».
«Ничего! – думал Бобылев. – Осталось немного. Приеду и все узнаю!».
Последнее воскресенье июля было солнечным и жарким. С раннего утра, толпы тихоокеанцев штурмовали набивающийся до отказа рейсовый ПаЗик и проходящие на Находку Икарусы, для того, чтобы провести выходной у моря. После официальных мероприятий по случаю празднования Дня Военно-Морского Флота военные обещали показать на берегу залива захватывающее военизированное морское представление. Василию это удовольствие было недоступно. Несмотря на то, что его освободили от присутствия на торжественном подъеме флага, после обеда он должен был быть в заводе для заступления дежурным по кораблю. На идущий в полдень автобус брали только по местам. Поэтому он пришел сюда, чтобы заранее купить билет. Василию пришлось отстоять очередь в кассу из-за желающих попасть на пляж. Это нисколько не испортило ему настроение. Такой хороший день! Никаких планов у него не было, но все же он решил зайти в универмаг. Отпуск не за горами и неплохо бы присмотреть какие-нибудь полезные подарки отцу и матери. Василий оглядел торговый зал. Людей почти нет. Только возле витрины ювелирного отдела несколько женщин рассматривают золотые украшения. На одной из них, девушке, стоящей к нему спиной, он почему-то задержал взгляд. Что-то до боли знакомое, было в линиях ее фигуры. Он попытался вспомнить, где и когда он мог видеть эту девушку, но в голову ничего не шло. Тогда он подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть ее. Девушка, почувствовав, что кто-то стоит за ее спиной, внезапно повернулась к нему лицом.
– Лена! – обомлел Бобылев.
– Вася! – застыв в изумлении, еле слышно произнесла девушка.
«Как она сюда попала? Что она здесь делает?» – вместо чувства радости тревожным вихрем пронеслось в его голове.
– Здравствуй! Лен, нам нужно срочно поговорить! – опомнившись, отбарабанил он, боясь, что она исчезнет как видение, не успев дослушать его.
– Поздно, Вася, поздно! – с грустью в голосе, ответила она.
– Почему поздно? – переспросил он.
– Смотри! Колечко с бриллиантиком! –
– Понятно, – ответил Василий, тупо уставившись на колечко. Наступило неловкое молчание.
– Леночка! Нас ждет машина! – вывел их из этого состояния громкий мужской голос. Он принадлежал только что появившемуся в зале высокому, худому, на голову выше Бобылева капитану 3 ранга в тонких золоченых очках.
– Прощай, Вася! – тихо сказала Лена, торопливо пытаясь стереть платочком с побледневшей щеки след прокатившейся слезинки. Василий понуро кивнул.
– Что Вам нужно от моей жены, уважаемый? – кап-три впился в него злым взглядом. Василий почувствовал, как у него инстинктивно сжались кулаки: «Врезать ему что ли?».
Серьезность момента оценила Лена. Еще немного и начнется драка.
– Все хорошо, Миша! Я тебе все расскажу. Пойдем! – она взяла мужа под руку и увлекла за собой. По дороге к выходу, кап-три еще несколько раз оглядывался на Василия, изображая готовность разобраться с ним.
Он не помнил, как дошел до квартиры Иванченко. Никогда еще Василий не чувствовал себя таким несчастным. Последнее время он жил только надеждой встречи с ней. Теперь ничего нет. Почему судьба так зло распорядилась с ним? Что он хуже других или больше всех хочет от жизни? Должна же быть какая-то справедливость. Чувство жалости к самому себе волнами накатывалось на него. Собрав волю в кулак, он гнал прочь это недостойное мужчины состояние духа. Не надо быть размазней! Что на ней свет клином сошелся! Нет что ли других девчонок?
На дежурстве Василий немного успокоился. Интересно, где она его нашла? Что делает в Техасе со своим ревнивым мужем? Может, были проездом, и он ее больше не увидит.
Прекрасно понимая, что она ему ни чем не обязана, Бобылев все равно пытался представить Лену наихудшим образом, пытаясь заглушить боль обиды за свою несбывшуюся надежду.
«Забыть, чтобы больше никогда не вспоминать!» – решил он.
Забыть не удалось. Он думал о ней днем и ночью. Горечь переживаний не давала заснуть до самого утра. У него развилась бессонница, и пропал аппетит. Бобылев почернел и осунулся. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы на следующей неделе, в пятницу, по пути на квартиру Иванченко, он почти лицом к лицу, не столкнулся с ней. От неожиданности Лена чуть не выронила плетеную соломенную корзинку, в которой лежали какие-то продукты. Не ожидал встречи и Бобылев. Его сердце было готово выскочить из груди. Она пыталась обойти его, но он, не понимая почему, преградил ей дорогу:
– Привет! Может, мы все-таки поговорим?
– А надо? – с сомнением спросила она.
– Своего ревнивого муженька боишься? – нашелся он.
– Я никого не боюсь!
– Тогда в чем вопрос?
– Я сейчас не могу.
– А позже?
– Позже можно. Часа через два.
– Не обманешь?
Лена ничего не ответила, только посмотрела на него с укором.
– Тогда возле кафе. Ровно в восемь! Не возражаешь, если я закажу столик?
– Я приду! Места можешь заказать. А сейчас пропусти меня, я очень спешу!
Василий сделал шаг в сторону.
«Обманет!» – глядя ей в спину, подумал Бобылев, но все же изменил свой привычный маршрут в сторону кафе. Если не заказать места сейчас, можно вообще не идти. Поселок сильно разросся, а кафе осталось в поселке единственным заведением подобного типа.
В половине восьмого он прохаживался перед входом в кафе. Для этого жаркого времени, он ничем не отличался от большинства посетителей. Серые фланелевые брюки, синяя рубашка с коротким рукавом без галстука, коричневые мягкие туфли. Галстук он не носил, считая его не обязательным для кафе или ресторана. Лена не обманула его. Бобылев не узнал ее в джинсовые брюках, батнике из белой, полупрозрачной ткани, модных сандалиях на сплошной подошве. Так ходить в ресторан, здесь было еще не принято. В брюках могли и не пустить.