Любимцы фортуны
Шрифт:
— Поймите, нельзя воздвигнуть себе памятник, разрушив репутацию другого. — Теперь Силфен был дьявольски серьезен. — Может, вам это пока неизвестно, но Голливуд ценит лояльность. И куда больше, чем дешевую славу.
— Я понимаю, — смущенно ответила Сиена, опустив глаза. — Вы правы. Просто Рэндалл сказал…
— Послушайте, дорогая, — прервал ее Джейми Силфен, похлопав по запястью. — Рэндалл — отличный политик Голливуда. Он умеет делать деньги и знает, как достичь своей цели. Ему доверяют и к нему прислушиваются. Но поверьте, это не лучшая карта в Голливуде, которую вы могли вытащить.
Девушка молчала, глядя в пол и переваривая совет, когда раздался оглушительный звук бьющегося стекла откуда-то из холла. Толпа замерла, вслушиваясь. Раздались мужские голоса, один из которых Сиена, холодея от ужаса, сразу же узнала.
— Отвалите, придурки! Прочь с моей дороги, пока я тебя не покалечил!
Невозможно было не узнать этот отчетливый английский акцент.
В главную гостиную, один за другим, влетели два охранника Рэндалла, причем первый ударился плечом о полку и разбил бесценную вазу из венецианского стекла. Второй едва не распластался на полу и чудом удержался на ногах. Сразу же за ними в помещение влетел тот, чье лицо Сиена надеялась больше никогда не увидеть.
— О Боже! — шепнула Сиена одними губами.
— Вы знаете этого скандалиста? — спросил Силфен.
Сиена в ужасе смотрела на Макса. Она даже не слышала вопроса собеседника.
— Стайн!!! — заорал Макс. — Ты где? Я хочу с тобой поговорить!
На мгновение Сиене показалось, что он пьян, но голос был тверд, а походка, которой он направился к ошеломленным гостям, однозначно ровной. Толпа качнулась назад.
Рэндалл сделал шаг вперед, желая вмешаться, но в этот момент Макс заметил Сиену, стоявшую в гуще народа.
Он видел ее впервые с того дня, когда она садилась в самолет до Вегаса. Максу казалось, что на протяжении всех месяцев разлуки его сердце вовсе не билось, и только теперь, при встрече, медленно ухнуло вниз, а затем стало стучать все чаще и чаще. Казалось, его любимая никогда не была такой красивой, как сегодня, словно прекрасная русалка, в синем облегающем платье. Только взгляд у нее был другим — более сильным и каким-то жестким, что только подчеркивало ее удивительную привлекательность. У Макса перехватило дыхание, хотя он пришел не для того, чтобы молча пожирать Сиену глазами.
То, что он ее потерял, было совсем не удивительно, подумал Макс с отчаянием. Удивительным было то, что он вообще был с ней какую-то часть ее жизни.
Сиена смотрела на него так же молча, словно громом пораженная. Долгие месяцы она училась ничего не чувствовать при воспоминании о руках и улыбке Макса, с завидным упорством тренировала силу воли, вытесняя из сердца навязчивые мысли о нем, зализывала глубокую рану, которая почти перестала кровоточить. Она приняла это решение по дороге в Вегас и с тех пор жила в соответствии с ним, и неоценимая помощь, оказанная Рэндаллом, была весьма кстати.
Но, увидев Макса теперь, такого настоящего, такого огромного и настолько неуместного в старых джинсах и вытертой футболке среди баснословно дорогих нарядов звезд, она ощутила знакомый спазм в горле. На какое-то мгновение Сиена почувствовала себя испуганной и совершенно беспомощной.
— Сиена, прости, — начал Макс, и голос его зазвучал очень резко, нервно. — Прости, что я вломился без приглашения на твою вечеринку. Но ты не отвечала на мои звонки. То есть, — тотчас добавил он, опасаясь услышать гневную отповедь прежде, чем выговорится, — ты была права, когда не брала трубку и не перезванивала. Но я решил испытать другой путь, а потому приехал сюда. Этот домишко охраняется не хуже Форт-Нокса. Сегодня мне представился единственный шанс повидаться с тобой, слившись с гостями. Мне было необходимо тебя увидеть.
Рэндалл гневно взглянул на двух охранников, один из которых до сих пор потирал челюсть, едва не выбитую благодаря левому хуку незваного гостя. Стайн кивнул на Макса, словно намекая, что платит охране не за внушительный вид, а за конкретные действия.
— Представляешь, мне пришлось забраться в фургон с напитками, — сказал Макс, понимая, что говорит не то и не так. Однако стояла тишина, а Сиена молчала, поэтому он сболтнул первое, что пришло в голову.
Охранники, верно распознав знаки Стайна, двинулись к Максу, намереваясь выставить его вон, когда неожиданно заговорила Сиена:
— Что тебе нужно, Макс? Ты же видишь, что я занята. — Ее голос был ледяным, словно говорил робот, а не живой человек.
— Я хочу отвезти тебя домой, — просто ответил Макс и смущенно потер влажную от пота бровь. Он все еще стоял близко к выходу, не решаясь двинуться к Сиене и тем самым разозлить ее. Разумеется, Макс замечал манипуляции Стайна, но никакая сила, знал он, не была способна выставить его из дома прежде, чем он поговорит с Сиеной.
— Он такой милый, — шепнула какая-то старлетка стоящей рядом жене известного режиссера. — Как можно бросить такого привлекательного парня ради Рэндалла Стайна? Нужно быть не в своем уме, должно быть…
Макс кашлянул и продолжал:
— Я не зову тебя в свой дом, потому что вина моя безмерна. Я даже не умоляю простить меня. Мне ясно, что больше не может быть никаких «мы».
— Это хорошо, — сказала Сиена.
— Вернись к Хантеру. Ведь он любит тебя, и ты это знаешь. Хантер тоскует по тебе, хотя и слишком горд, чтобы это показать.
— Ты закончил? — спросила девушка.
— Нет. Еще нет.
Макс настойчиво посмотрел на нее. Сиена с ужасом поняла, что он заглядывает прямо ей в душу, которую она так долго пыталась закрыть. Ей казалось: еще немного, и Макс разглядит испуганную, ни в чем не уверенную девочку за фасадом Снежной Королевы. Она желала, чтобы он скорее сказал то, что хотел, и ушел прежде, чем у нее подкосятся ноги.
— Я волнуюсь за тебя. — Макс развел руками, словно пытался придать своим словам еще большую убедительность. — Мы все беспокоимся. Ты изменилась, Сиена, и изменилась не к лучшему. Стайн отравляет твою душу. Он погубит тебя, неужели ты не понимаешь? Даже если ты не вернешься в дом Хантера, беги от него! Умоляю, не ради себя, а ради тебя, милая. Рэндалл Стайн — жестокий человек, уходи от него!
Услышав это, Рэндалл хлопнул в ладоши, призывая охранников заняться своим делом, и двое здоровенных детин двинулись на Макса.