Любимец Бога (дилогия)
Шрифт:
– Так точно, кажется.
– Через час подготовьте мне подробный отчет по этому случаю, – обратился Кедрин к своему секретарю.
– Есть.
– А вы, Игорь Николаевич, берите в разработку этого Бориса Ковзана. Узнайте о нем всё – где родился, кто родители. Где и как учился. Друзья, подруги. Словом всё. Его биографию вы должны через неделю знать лучше, чем биографию собственного сына. Вплоть до того сколько раз в детстве он ходил на горшок. Ясно?
– Так точно, господин Директор.
– Да и проверьте этого счастливчика на однофамильцев. Как тот случай с Хью Уильямсом из записки академика Хохлова.
– Я вас понял, господин Директор.
– А теперь вернемся к нашим служителям церкви. Повторяю, мысль очень дельная. И надеюсь, ты понимаешь, что церковный чин в данном случае ничего не значит. Тут нужен другой критерий.
– Я понимаю, господин Директор. И, по-моему, существует четкий критерий именно для служителей церкви.
– Какой же?
– Неистовость, господин Директор.
Глава 3. Неистовый
Для любого народа в поисках верного исторического пути трудность одна – отличить Моисея от Сусанина.
Неизвестный
Луна. Море Дождей. База «Восток» Объединенной Руси. 15 апреля 2190 года. Четверг. 10.12 по СЕВ.
Американцы были пунктуальны. Без десяти минут десять они запросили разрешение на посадку, а ровно в десять ноль-ноль компактный, изящный ракетоплан уже стоял на космодроме базы «Восток», красиво выделяясь серебристым телом на фоне серого лунного пейзажа.
«Наверно, с центральной базы «Вашингтон» прилетели,– наблюдая на экране монитора за ракетопланом, подумал Богомазов. – Что ж, Семен Петрович, принимай незваных гостей”. Он проследил, как высланный с базы вездеход принял на борт пассажиров американского ракетоплана, после чего сел в лифт и спустился на нулевой этаж для встречи американской инспекции.
Американцев было трое. Богомазов узнал долговязого американского лунного атташе и, улыбнувшись, протянул ему руку:
– Здравствуйте, господин Питсроу, – начальник базы «Восток» великолепно знал английский язык, но придерживался принципа – на своей территории разговаривать на родном языке.
– Здрафствуйте, господин Богомазов, – американец широко улыбнулся и крепко пожал протянутую руку.
Затем жестом показал на стоявшего слева от него молодого, не старше тридцати лет парня:
– Генри Лоуренс.
В правой руке американец держал черный кейс.
«Этот, наверняка, технарь. Он то и будет обследовать базу», – Богомазов, улыбаясь, пожал протянутую руку:
– Семен Петрович Богомазов.
– Мисс Дороти Маккейб… translator, – Питсроу жестом указал справа от себя.
– Переводчик Дороти Маккейб, – стройная, высокая блондинка первая протянула руку Богомазову.
Рукопожатие было твердым, мужским. Говорила она без акцента, низким грудным голосом.
«Красивая, стерва. Интересно, она спит с Питсроу?»
– Очень приятно, Семен Петрович Богомазов.
Американцы были одеты по последней лунной моде – голубая курточка на молнии и брюки со множеством карманов. Штанины брюк заправлены в высокие армейские ботинки.
– Господа, может перекусите после дороги?
Мисс Маккейб своим чарующим голосом тут же перевела.
– О, no, no, – лунный атташе энергично затряс головой. – Thank you, but we recently lunched on «Washington»
– Спасибо, но мы недавно позавтракали на «Вашингтоне», – перевела американка, очаровательно поджав свои чувственные губки, показывая, как она сожалеет, что не может оценить гостеприимство русичей. – Так что, если позволите, сразу приступим к делу, – продолжала она переводить слова Питсроу.
– Не смею возражать. Откуда начнем?
– Давайте сразу начнем с вашего сборочного цеха, – перевела мисс Маккейб пожелание лунного атташе.
– Со сборочного, так со сборочного. Прошу, господа, – начальник лунной базы «Восток» указал на массивную стальную дверь.
Пройдя цилиндрический переход метров пятьдесят длиной, они вновь очутились перед закрытой стальной дверью. Богомазов набрал код. Тяжелая дверь бесшумно поднялась вверх. Сборочный цех встретил их гулкой тишиной. Залитое ярким светом ксеноновых ламп помещение было пустым. Ни одного человека. Посередине цеха размещалась стальная конструкция чем-то похожая на гигантскую катушку ниток, поставленную вертикально. А в самом углу, нацелив на них огромную зеркальную параболическую поверхность, застыла другая конструкция, очень смахивающая на гриб. Зеркало – это шляпка гриба, от которого протянулся длинный метров пять тонкий цилиндрический отросток – ножка.
– А где же ваши рабочие? Почему не ведутся работы?– перевела Маккейб вопрос Лоуренса.
«Ну, начинается. Первый заход».
– Работы пока нет. Мелочевка одна, – Богомазов не без злорадства наблюдал, как белокурая красавица споткнулась на слове «мелочевка» и, дождавшись когда она, наконец, одолеет «мелочевку» – «small works2», тут же добавил, – Так что мы откровенно бьем баклуши.
Мисс Маккейб недовольно стрельнув на него глазами, перевела: «So we repose now 3».
«И чего я на неё взъелся? Вот уж не думал, что мне нравится ставить женщину в затруднительное положение. Особенно если она красивая и не твоя», – тут же с некоторой долей иронии расшифровал он причины своих эмоций на подсознательном уровне.
На мгновение углубившись в психоанализ, Богомазов едва не прослушал следующий вопрос Питсроу:
– Неужели состыковать жилой отсек и гиперпространственный двигатель для господина Богомазова – это небольшая работа?
«А ну соберись, Фрейд недоделанный. Что-то сейчас ляпнешь, и Кедрин тебя живо турнет отсюда. Лишение звания и позорная досрочная пенсия – это будет самое лучшее, что тебя может ожидать».