Любимица папарацци
Шрифт:
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Темпест Ламберт, любительница вечеринок, оригиналка и лакомый кусочек для фоторепортеров, падких на скандалы, стояла в фойе своего дома, одетая строго консервативно, и убеждала себя расслабиться. Разве это не глупо, в самом деле? Весь мир у ее ног. Ее обаяние действует почти неотразимо на всех представителей мужского пола. Вот в том-то и дело, что почти. Существует мужчина, обладающий над ней властью, в присутствии которого она всегда теряется.
Ровно в семь тридцать пять вечера машина отца остановилась
Темпест стоило больших усилий улыбаться и вести себя так, словно все в порядке вещей. По крайней мере для ее отца именно так оно и есть, с упавшим сердцем подумала она, когда он не вышел из машины, чтобы поздороваться с дочерью.
— Добрый вечер, мисс Ламберт, — поклонился ей пожилой шофер, работавший у отца почти двадцать лет.
— Добрый вечер, Маркус.
— Выглядите прекрасно, — вежливо улыбнулся он.
— Спасибо. — Она чуточку оттаяла.
Разве этот вечер не принадлежит ей? Ведь это она помогла сохранить имидж «Клозит Темпест». Ее отец даже прислал электронное письмо с благодарностью. В кои-то веки…
Шофер закрыл за ней дверцу и снова сел за руль. Отделенный светонепроницаемым стеклом, он не мог их видеть. Отец даже не повернул головы в ее сторону, занятый телефонным разговором.
Темпест снова напряглась, но попыталась расслабиться, откинувшись на кожаное сиденье роскошного «мерседеса». Разве она нервничает? Ни капли. Ну хорошо, немного. Слишком долго она ждала от своего отца хотя бы намека на благодарность. Но ей уже двадцать восемь, и она вполне способна удовлетвориться электронным «спасибо».
Огаст Ламберт, высокий импозантный мужчина, владелец «Клозит Темпест»… Ее отец. Когда Темпест была еще маленькой, ей казалось, что отец способен заслонить собой весь мир. Он сделал то, о чем многие люди только мечтали: в 1970-х годах приобрел швейную фабрику и открыл сеть магазинов по сбыту ее продукции. Когда у него родилась дочь, его компания была названа в ее честь.
Огаст закончил разговор и сделал заметку в своем ежедневнике. Только после этого он посмотрел на дочь. Оба продолжали молчать. Огаст внимательно изучал ее лицо, а Темпест в это время спрашивала себя, что он чувствует, когда смотрит на нее.
Некоторые говорили, что она похожа на свою мать, но лично она в этом сомневалась. Ее мать была красивейшей женщиной, тогда как Темпест видела в зеркале отнюдь не красавицу.
— Спасибо, что согласилась со мной встретиться, — наконец произнес отец.
— Не за что. О чем ты хотел со мной поговорить?
— Я поддержу Чарлза Миллера.
Вот так. Никаких разговоров ни о чем. Только ошеломляющая новость, что… А впрочем, чего от него еще ждать?
— Чарли Миллер? Ты шутишь? — Девушка прикусила язык. Она должна оставаться холодной и спокойной.
— Он подходит для этой должности.
Темпест твердо посмотрела ему в глаза. Взгляд, которому она научилась у него…
— Пожалуйста, не говори мне, что поступаешь так потому, что я всего-навсего женщина.
— Темпест, пол здесь ни при чем.
— Я в этом не уверена, отец. У меня больше опыта и знаний, чем у него.
Огаст вздохнул и потер шею. Затем посмотрел в окно. Они ехали по Лейк-Шор-Драйв.
Темпест любила Чикаго. Иногда она об этом жалела. Жалела, что не может взять и уехать, оставив и отца и «Клозит Темпест». Ее отец всегда казался ей недоступным и… одиноким. Вот и сейчас их разделяло несколько дюймов, но Темпест чувствовала, как увеличивается между ними незримая пропасть. Что бы она ни делала, ей никогда не дождаться его одобрения. Никогда не завоевать его уважения. И виной этому несколько выходок, которые она совершила, еще будучи подростком. Которые, судя по всему, он никогда ей не простит.
— В последнее время я вела себя просто образцово, разве не так? — ровно спросила она. Образцово — потому, что у нее появилась работа, которая стала играть в ее жизни определяющую роль. Она уже не завсегдатай светских вечеринок, а деловая женщина. Темпест была уверена, что отец заметил произошедшие в ней перемены.
— Значит, на фотографиях в журнале «Hello!» с Дином Стратфордом не далее как неделю назад запечатлена не ты? В своей уютной гостиной.
— Отец, пожалуйста… Ты же знаешь, что между нами ничего нет. Дин сейчас в таком состоянии, что ему просто необходима поддержка друзей.
Огаст искоса посмотрел на нее.
— Да, знаю, но это не имеет никакого значения, поскольку весь остальной мир убежден в том, что ты девушка доступная.
Темпест не поверила своим ушам.
— Но ведь правлению компании известно, что это не так!
— Меня больше волнует общественное мнение.
На это возразить было нечем. Темпест почти жалела о данном себе обещании никогда не извиняться за свое поведение. Люди почему-то всегда толковали все ее поступки превратно.
— И все же я думаю, что это не проблема. Я работаю с детскими фондами. Это должно исправить мнение людей обо мне.
— Этого недостаточно. «Клозит Темпест» переживает не лучшие времена.
— А в чем дело? — Работая в отделе по связям с общественностью, она больше интересовалась репутацией компании, чем бухгалтерскими отчетами. Но до нее не доходили никакие слухи, которые, как правило, распространяются мгновенно.
— Ничего такого, чтобы стоило волноваться.
— Я ведь одна из служащих, отец. Поэтому естественно, что нестабильность не может меня не беспокоить. Скажи, что происходит?
На самом деле ее больше волновал отец. Не дай бог потерять его. Если с компанией что-нибудь случится, Огасту Ламберту больше не за что цепляться в этой жизни.
— «Ринард инвестментс».
Опять?
Гевин Ринард охотился за «Клозит Темпест» десять лет. С того дня, как его компания появилась на инвестиционном рынке, он не оставлял попыток поглотить компанию отца.