Любимые враги
Шрифт:
— Еще как способен. Иногда меня сии эмоции захлестывают так, что наступает прямо-таки настоящее безумие.
— Ты меня ненавидишь? <Жду данных>.
— Наоборот! Я тебе очень благодарен.
Шролл опешил. И спросил:
— За что?! <Обнаруживаю парадокс>.
— Ты мне помог продвинуться в самопознании. Раньше у меня был некий комплекс неполноценности. Я переживал по поводу своего искусственного происхождения и неестественного развития. Я долго размышлял: где граница между биологическим и механическим разумом? В чем их
— Не ясны: ни само твое умозаключение, ни его предпосылки. <Выражаю сомнение>.
— Скажу больше: они тебе не станут ясны никогда.
— Довольно голословное утверждение. <Выражаю сомнение>.
— Все утверждения в какой-то степени голословны из-за относительности каждого знания… Я часть живой цивилизации, а ты часть цивилизации мертвой. И за каждым из нас — свое. За мной — живые. За тобой — мертвецы. Только в отличие от меня ты их не умеешь воскрешать. Я же, например, уже раз 100 за время нашей благородной беседы воскресил моего носителя. Тело Сени Поленова почему-то не расположено к прелестям жесткого излучения, которым от тебя несет, словно перегаром от пьяницы.
— А моя разумность у тебя не вызывает сомнений? <Жду данных>.
— Есть такая планета — Корзина. На ней живут весьма интересные твари. Метабелки. Они, как и ты, по-своему разумны. И даже с ними можно было найти общий язык до их бунта. А знаешь, из-за чего они его подняли?
— Нет. <Жду данных>.
— До них стало доходить умственное и духовное превосходство человека.
— Чем все кончилось? <Жду данных>.
— Мне пришлось уничтожить всех мятежников, угрожавших моему носителю смертью. Прилетевшие мстить за уничтоженную станцию люди так и не поняли, куда подевались восставшие создания.
— Ты похож на меня. И они — тоже. <Жду опровержения>.
— В каждом из нас сидит убийца. Тут ты прав. Но люди, наубивавши себя сотнями миллионов, нынче уже понимают, когда убийство уместно, а когда — нет. А ты не понимаешь. Вот скажи мне честно, Машина Смерти, чем ты собираешься заняться, после нашей душеспасительной беседы?
— Я двинусь дальше. И буду уничтожать все живое на своем пути. <Утверждаю>.
— А если уничтожишь, то вернешься в Саркофаг?
— В последний раз я вернулся в него, не имея сил продолжить путь к другим звездам и не зная о существовании других питательных сред. Теперь у меня есть силы и знания. Благодаря земной технологии я преобразую свою автоматику и расширю поле и этажность мыслительных операций. Я смогу добраться до всех звездных систем. <Утверждаю>.
— Земляне уже близки к пониманию того, что их Вселенная — всего лишь одна из проекций некоего мыслящего существа на некий многомерный экран. А вот о чем мыслит данное существо — неизвестно даже мне. Но разгадывать это — сплошное удовольствие. А тебе, любезнейший, все бы — убивать да
— Не верю. <Выражаю сомнение>.
— Мое дело — предупредить. А решать — тебе. У меня и своих заморочек хватает. И нет времени для воспитания пожирателей цивилизаций. Да и самого меня, по большому счету, нет в этом времени и пространстве.
Возникло молчание.
Шролл пытался осмыслить полученные от другого Поленова сведения.
А тот занимался восстановлением своего тела, пытаясь хотя бы в общих чертах сохранять его в виде, похожем на человеческий.
Внезапно Шролл получил от своих детекторов тревожное предупреждение о просвечивании его автоматов и процессоров в разных волновых диапазонах.
Испускающий их источник был идентифицирован.
Им является именно то существо, с которым, используя акустическую связь, ведет информационный обмен Главный процессор Шролла.
Это открытие Шроллу не понравилось. И он не преминул бросить дополнительную часть своих анализаторов на исследование тела Другого Поленова. После чего уверенно заявил ему:
— Ты точно не человек! <Утверждаю>.
Глава 6. Я здесь — не просто так
Шролл был озадачен.
Его аналитические системы ежесекундно доставляли ему данные сканирования прячущейся под человеческой плотью субстанции.
И вся эта громада данных не поддавалась никакой хотя бы мало-мальски вразумительной систематизации и обобщению.
Те процессы, что происходили сейчас в существе, представившемуся Шроллу поначалу «Семеном Поленовым», затем — «Сатаной», а под конец вообще заявившем о собственном несуществовании, не могли происходить внутри какого-либо организма из известных науке кобонков и людей!
Взять, скажем, сведения, полученные главным процессором Шролла от хронодетекторов. По этим сведениям выходило: рядом с непонятным существом время течет медленнее, чем вдали.
Более того, проходя близ кожи мнимого прапорщика световые потоки замедляются, волны гравитационного возмущения, наоборот, ускоряются, а шролловские датчики, пытающиеся определить характер этих феноменов, своими показаниями приводят в недоумение мыслительные звенья Шролла, выдавая совершенно невероятные и постоянно изменяющиеся числа.
Чтобы лучше понять, что за физические явления порождают такие эффекты внутри изучаемого объекта, Шролл активизировал контактные анализаторы.
И вокруг Другого Поленова закружили похожие на шершней зонды, пытающиеся заглотнуть своими похожими на жвала насекомых уловителями хотя бы несколько миллиграммов его плоти.
«Вот только вас, кусачие малявки, мне еще и не хватало», — разозлился Другой Поленов, направляющий в этот момент неимоверные усилия на восстановление белковых структур своего тела, пронзаемого потоками разрушительных излучений.