Любимые забавы папы Карло
Шрифт:
– Почему Хренова в эфир позвали? – не успокаивалась я. – Если его никто не знает!
Леша объяснил:
– Мы каждый день выходим, время-то забивать надо, а где столько знаменитостей нарыть? Всего-то одну и приглашаем на программу, остальные… ладно, потом разберешься.
– И еще, – принялась просвещать меня Катя, – эфир-то начинается с половины седьмого, вживую. Некоторые утренние программы по вечерам пишутся, а мы впрямую работаем, ваще чума! Ну прикинь, придет к нам в такую рань какая-нибудь Глюкоза? Да
– Глюкоза придет, – встрял Леша, – она без понтов.
– Таких мало, – вздохнула Катя.
В комнату молча вошла девочка с железным чемоданом в руках.
– Привет, Ника, – обрадовался Леша.
Ника молча грохнула чемодан на полку возле висящего на стене зеркала и стала вываливать из него горы косметики.
– Чего такая мрачная? – насторожилась Катя.
– О…… – вяло отреагировала Ника, – сил нет.
– Выпей кофейку, – проявил заботу Леша.
– Засунь его себе в…, – меланхолично отозвалась Ника, – не трогайте меня! Где Олеся?
– Мы сегодня с Костей, – прозвучало в ответ.
– О-о-о, – простонала Ника, – за что? Я не вынесу его!
– Куда ты денешься с подводной лодки, – вздохнула Катя, потом взяла с пуфика черную коробочку с торчащей антенной и сунула мне.
– На. Тут две кнопки, прием и вызов. Рули за гостем. Хорош трендеть.
Я схватила рацию и понеслась на первый этаж.
Глава 6
В холле по-прежнему было малолюдно, и я слегка успокоилась, обнаружить Хренова не проблема, около милиционера маячит всего один мужчина, не слишком высокого роста.
– Здравствуйте, – защебетала я, подлетая к посту, – вы Антон?
– Нет, Ваня, – злобно рявкнул мужчина.
– Ой, простите, мне надо встретить актера Хренова! Думала, вы – это он.
– Ты больная? – прищурился Ваня.
– Нет, – опешила я, – а что, плохо выгляжу?
– Слепая, да? – наседал мужик.
– У меня стопроцентное зрение, – обиделась я, – очки мне не нужны.
– Телескоп купи! Я Хренов! Звезду не узнала!
– Простите, пожалуйста, – затараторила я, – только мне нужен Антон, а вы представились Иваном.
– Глупость спросила и такой же ответ получила, – прошипел Хренов, – всей стране известно, кто я, а ты вопросы задаешь! Вот сейчас развернусь и уйду!
Я испугалась до смерти. Надо же, только-только вышла на работу и не справилась с таким примитивным заданием, как привод человека в студию.
– Миленький, – заломила я руки, – ну простите! Я плохо соображаю с утра! Ну кто же не знает великого Антона Хренова! Да перед вами все остальные пигмеи, соринки, всякие там э… Томасы Крузы и Брэды Питты. Извините, пойдемте, умоляю!
– Ладно, – смилостивился Хренов, – куда двигать-то?
– Стой, – ожил мент, – какая программа?
– «Проснись и пой», – живо ответила я.
– Ща список проверю, – загундосил стражник, – фамилия ваша как?
Антон начал медленно наливаться краснотой.
– Хренов, – моментально отреагировала я, – великий Хренов, огромная звезда, можно сказать, звездища!
– Паспорт, – меланхолично велел постовой.
– Что?!! – вытаращился гость.
– Если забыл, можно права, – смилостивился сержант.
Хренов посинел.
– Так меня еще нигде не оскорбляли! Да я везде прохожу без документов! Только взглянут раз – и все!
– На телевиденье по морде лица нельзя, – спокойно ответил дежурный, – у нас удостоверение личности требуется.
Хренов начал открывать и закрывать рот, я схватилась за рацию.
– Катя! Проблема!
– Не визжи, – ответила та, разобравшись в сути дела, – ну-ка дай трубку этому придурку.
Я сунула «уоки-токи» Хренову.
– Вас!
Антон удивленно вскинул брови, взял коробочку, поднес к носу и сказал:
– Слушаю, Хренов.
– Ах ты хрен моржовый, – заорало из мембраны с такой силой, что меня отшатнуло в сторону, – еще и прикидывается! Долдон! Немедленно пропусти нашего гостя, а то сейчас спущусь…
Антон сунул рацию менту:
– Это тебя.
– Васильев! – рявнул сержант.
– Ах, теперь ты, Васильев, – орала Катя, – …!
Воспользовавшись тем, что милиционер заслушался администратора, я вцепилась в Антона и поволокла его через холл на лестницу. Гость отчего-то шел молча, дар речи он обрел лишь в комнате. И тут началось!
В предэфирном помещении Антон устроил настоящий спектакль. Сначала он кричал об ужасном нанесенном ему оскорблении, потом принялся хвататься за сердце, требовал коньяк и валокордин в одном стакане, получил пластиковый стаканчик с напитком непонятного происхождения, опрокинул его в глотку и спокойно сел в кресло к гримеру.
Я обвалилась на диван и тут только сообразила, что моя рация осталась у мента. Антон принялся командовать Никой.
– Мне на крыле носа нанеси темный тон, синяки под глазами высветли, губы сделай ярче! Я сказал, ярче! Ну ты, если работать не умеешь, чего тут топчешься?
Ника абсолютно бесстрастно размахивала кисточкой, обсыпая звезду пудрой.
– У тебя холодные пальцы, – злился Антон.
Гримерша тихонько замурлыкала какую-то мелодию.
– Фу, дерьмом надушилась, – не успокаивался Хренов.
Ника, никак не реагируя на его хамство, взяла расческу.
Я удивилась самообладанию девочки, может, она глухонемая? Хотя нет, ведь только что Ника беседовала с нами.
Дверь скрипнула, впуская в комнату новое действующее лицо, парня лет тридцати в ярко-розовой рубашке.