Любить Дженевив
Шрифт:
Почему он так смотрит?
Ненавижу, когда он так смотрит.
Возможно, он знает?
Или догадывается?
Он ведь влюблён в меня, верно?
Он не сможет меня шантажировать!
– Я не смогу, – вполголоса произнёс Теренс. – Меня от слова «морг» лихорадит, что уж говорить об убийстве…
– Тогда, может, поделишься, что у него есть на тебя? –
– Если я не согласен убивать девушку, это не делает меня спокойным, идиот! – фыркнул тот ему в лицо. – Мы все в одном дерьме.
По черепицам барабанила осенняя морось. Придерживая юбку, я вышла из павильона и пошла за Иден по мокрой траве по направлению к женским спальням. Дополнительная охрана рассеялась по территории, поэтому до корпуса добраться удалось без лишних нервов. Признаться, мне стало легче, как только я шагнула за порог протопленной комнаты. Томас не стрелял в меня своим хмурым взглядом, и больше я не слышала грозный спор парней. Я заперта в своей обители. Моя комната и я, окруженная маслами Иден и терпким ароматом чего-то неясного. Я с облегчением забралась под простыни и, коснувшись подушки покрасневшей после улицы щекой, уснула, откладывая всё сумасшествие на завтра.
6
Густой туман обволакивал горы. Я сидела у окна, гоняла вилкой завтрак по тарелке, попивая тыквенный сок. Директор, сдержанно кивнув и пожелав всем доброго утра, сел за стол и принялся за трапезу. Синяки под его глазами, словно радары, кричали о том, что со сном у него явно происходит что-то неладное. Община знает об убийце в этих стенах. Может, от этого он так тревожится?
Мои друзья были крайне молчаливы этим утром. Думаю, каждый из нас в здравом уме проходил своё испытание страхом и готовился к неизбежному, ведь деваться нам было некуда: одно убийство против Страшного Суда. Никто не поступил бы иначе.
– Никакой справедливости в этом мире, – процедил Теренс.
– Нужно составить подробный план, – едва слышно проронила Мэгги.
– Не здесь же! – прошипела Иден, оглядываясь. – После завтрака обсудим.
После завтрака мы разместились в вестибюле у камина, где по счастливой случайности никого не оказалось. Время на исходе: студенты мчатся в класс, пока у нас свободное утро ровно до полудня. Я опустилась в кресло, разглаживая складки на тёмно-синей юбке с замысловатыми узорами в виде геометрических фигур. Длина моих волос не позволяла настолько роскошные причёски, какие любит Иден, но низкий хвост я полюбила.
– Итак…
– Сделаем всё тихо, – вполголоса, но со всей серьёзностью произнёс Томас. – Сработаем быстро, аккуратно, без излишней креативности. У нас есть два будущих судмедэксперта – это не что иное, как преимущество.
Иден ухмыльнулась и самовлюблённо вскинула подбородок; она была явно польщена уточнением Томаса.
– Хочешь сбросить это на хрупкие девичьи плечи?
– Вовсе нет, – не согласился он. – Вы со смертью идёте в ногу и предположительно знаете, как нам всё сделать хорошо и быстро.
–
Убийство. Одно лишь слово из восьми букв, которое включает в себя сотни, а то и тысячи изощрённых пыток. Мы могли бы проломить ей череп чем-то тяжелым, но тогда как избавиться от отпечатков? Я могла бы, не дрогнув, снять с неё лезвием кожу, но так ведь хорошие девочки не делают. Так нельзя.
– Отравление, – будто смакуя, повторила Иден.
– Святые угодники, это так безумно звучит! – простонал Теренс.
– Каким образом? – Пропуская белоснежные волосы сквозь пальцы, Джереми нахмурил брови. – Мы ведь не можем отравить всю еду на столе…
– Продолжим после занятий, уже почти одиннадцать. Мне нужно сдать статью к следующей печати «Городского Лондонского Вестника». – перебила Мэгги.
***
Полдень. Двухчасовая пара у Эдмунда Руссу. В седьмом корпусе, как обычно, пахло карболовой кислотой. Сняв меховую накидку и передав её в руки служанки, я завязала фартук и направилась в анатомический театр. Иден заняла место рядом с приоткрытым окном, морщась от «остроты» смешанных запахов.
Профессор вошёл шумно, захлопнул за собой двустворчатые двери и порывисто бросил на стол стопку пожелтевших листов. Его синие глаза уставились на нас с немым вопросом, и пока я собирались с мыслями для отчёта о прошлом вскрытии, он громко втянул ноздрями воздух и, уперевшись руками в стол, произнёс:
– По просьбе директора Кавендиша дело об убийстве мисс Одетты Чарльз больше не относится к студентам, которые не являются моими ассистентами.
– Это нечестно! – вскинулся Каспер.
– Но! – продолжил профессор, пытаясь перекричать нарастающие возгласы. – Впервые за годы моей работы мне позволено взять двух студентов в качестве ассистентов, и это вполне могут быть студенты-второкурсники. Мне важно, чтобы эти люди мыслили хладнокровно и умели отключать чувства даже в самые ужасные моменты, поэтому сегодня каждый из вас проведёт вскрытие и продемонстрирует нам все свои умения за двадцать пять минут. Все согласны?
Плечи Каспера заметно распрямились, открывая его неширокую грудную клетку. Несмотря на расстояние между нами, я заметила, как сморщился его веснушчатый нос.
– Отлично, – кивнул профессор. – Давайте приступать. Мисс Элис, вы первая.
Вскоре пространство начало наполняться зловонным запахом разлагающегося тела. Иден, собрав золотые кудри в тугой хвост, встала к хирургическому столу, на котором её ждал недельной давности утопленник. Она была мастерицей, которых ещё нужно поискать; её надрезы всегда выходили ровными и без лишней крови, в отличие от моих. Иден работала чётко и уверенно, как механические часы, не отвлекаясь на посторонние детали. Иногда я по-доброму завидовала её умению «отключаться» во время работы. Этот отчуждённый, погружённый в работу взгляд стоил того, чтобы взять её в ассистенты.