Любить Эванджелину
Шрифт:
Он контролировал процесс обольщения. Его навыки в этой части игры были безупречны. Может потребоваться несколько недель, чтобы приручить девушку, но в конце концов Эви окажется в его постели. Незадолго до того, как он полностью расчистит этот беспорядок, Мерсера и Эви арестуют, а он вернется в Нью-Йорк.
Проклятье.
Конечно, это проблема. Не хотелось отправлять ее в тюрьму. Он пребывал в ярости, когда приехал сюда с твердым намерением упрятать и Эви, и ее любовника далеко и очень надолго. Но это было до того, как встретил ее и держал в своих руках, до того, как вкусил ее пьянящую сладость. До того, как увидел глубокую печаль в золотисто-карих глазах и спросил себя, не принесет ли ей еще больше горя. Мысль внушала тревогу.
Виновна ли она? Сначала он был убежден, что да, но теперь, даже после такого короткого знакомства, больше не чувствовал уверенности. Ни один преступник не останется совершенно незатронутым собственными деяниями. Всегда найдется какая-то примета, возможно, некая неприветливость в глазах, отсутствие моральных ограничений в некоторых вопросах. Но он не мог найти подобных признаков в Эви. Он давно понял, что люди, замешанные в шпионаже, в предательстве собственной страны, самые холодные из всех, когда-либо рожденных. В них чувствовался недостаток глубоких эмоций. Но в Эви такого не наблюдалось; наоборот, он мог бы сказать, что она ощущала все слишком остро.
Она ни секунды не колебалась, прыгая за Джейсоном. Поступок сам по себе не был чем-то необычным; множество незнакомцев сделало бы то же самое и не только для родственников. Но понимая, что на счету каждая секунда, она оставалась внизу слишком долго, ища мальчика. Роберт знал, точно так же как то, что солнце сияет в небе, что она не смогла бы вынырнуть на поверхность без его помощи… и что она лучше умерла бы, чем спасла себя, но не вытащила Джейсона. И даже сейчас при воспоминании об этом Роберт заледенел до костей.
Он находился в доме, пытаясь поработать на компьютере, но теперь встал и беспокойно вышел на веранду, где палящее солнце могло развеять внезапный холод.
Только глубоко чувствующий человек способен на такие жертвы.
Кэннон оперся руками на высокие поручни и в замешательстве посмотрел на реку. Сегодня она была не зеленой, скорее, ярко-синей, отражая глубокий лазурный цвет безоблачного неба. Веял легкий — если таковой вообще существовал — бриз, и поверхность воды оставалась спокойной. Река мягко плескалась возле веранды и пологих берегов со звуком, который рождал что-то очень глубинное в его сердце. Вся жизнь на земле зародилась в море; возможно, возникшее ощущение было эхом того древнего времени, которое заставляло людей так отзываться на воду. Но эта река, такая мирная сейчас, едва не забрала жизнь Эви.
Роберт задрожал от совсем другого холода. Невозможно вспомнить, рассеянно подумал он, когда он был так разгневан… или так напуган. Он безжалостно сдерживал эмоции, не позволяя даже намеку на них вырваться наружу, но они бушевали глубоко внутри. Роберт испытывал не осмысленный гнев, это больше походило на инстинктивную слепую ярость на судьбу, на рискованный случай, который, казалось, почти выхватил Эви из его рук, прежде чем он смог… что? Предъявить ей обвинения? Мужчина безрадостно хмыкнул. Это не укладывалось в голове. Нет, он пришел в бешенство от того, что не сможет больше обнимать ее, заниматься с ней любовью, что бесконечная череда его дней пройдет без нее.
Действительно ли Эви способна предать свою страну? Он начинал сомневаться в собственной информации.
Нерешительность никогда не была присуща Роберту, и теперь он раздражал сам себя. Он не мог позволить неуверенности поменять планы. Если она невиновна, то нисколько не пострадает. Она переживет несколько неудобных моментов, станет волноваться, но в конце концов он позаботится о ситуации, и с ней все будет в порядке.
Мысли о ней заставляли нервничать. Он поглядел на часы: было чуть позже полудня. Эви должна уже вернуться на пристань, а он — получить известие от хвоста, которому приказал отслеживать каждое ее движение.
И тут же, как бы отвечая на его желания, зазвонил телефон, он вошел в дом, чтобы ответить на звонок.
— Сегодня утром она направилась в Хантсвилл, — сообщил тихий женский голос. — Пунктом назначения было офисное здание. Лифт закрылся до того, как я успела войти вместе с ней, так что я не знаю, куда она ходила. Я подождала, она вернулась в вестибюль через час и двадцать три минуты. Затем сразу поехала домой, переоделась и отправилась на пристань. Мерсер все время находился в своем офисе в «ПауэрНэт», и они не разговаривали по телефону. Да и вообще никак не контактировали.
— Какие конторы находятся в этом здании?
— Я составила список. Две страховые компании, продажа недвижимости, четыре врача, четыре адвоката, три дантиста, компания по найму временных секретарей и две фирмы по компьютерному программированию.
Проклятье, холодно подумал Роберт. А вслух сказал:
— Узнайте, куда она ходила. Для начала займитесь фирмами по программированию.
— Да, сэр.
Он повесил трубку и выругался. Почему бы ей не провести утро, делая покупки или оплачивая счета?
Он хотел ее видеть. Хотел трясти ее так, чтобы застучали зубы. Хотел отвезти подальше в какое-нибудь укромное местечко и держать там взаперти до окончания операции. Хотел обладать ею до тех пор, пока она не закричит, покоренная. И насилие, и подобные страстные желания были чужды ему, но он не мог избавиться от этих мыслей. Она каким-то образом сумела влезть ему под кожу, чего ни разу не удалось никакой другой женщине.
Темперамент и расстройство слились воедино, и, бормоча проклятья, Роберт сдался. Поспешно одевшись, покинул дом и поднялся в черный джип. Черт побери, он хотел видеть ее, а там будь что будет.
В тот день Вирджил снова навещал Эви. Его коленям стало значительно лучше, сообщил он, и действительно передвигался с меньшими усилиями. День выдался довольно загруженным то и дело приходящими и уходящими постоянными клиентами, поэтому Вирджил с удовольствием проводил время с несколькими старыми друзьями и случайными знакомыми.
Эви была занята, заказывая топливо для рыбацких лодок, безалкогольные напитки и крекеры, когда дверь открылась. Даже не глядя, она поняла, что вошел Роберт. Кожу покалывало, и ее мгновенно накрыла паника. Она надеялась, совершенно непонятно, почему, что не увидит его в этот день, и измотанные нервы получат шанс оправиться перед тем, как она пойдет с ним на настоящее свидание следующим вечером. С другой стороны, скривившись, подумала она, и время, и расстояние, вероятно, вообще не помогут. Даже когда его здесь не было, он находился у нее в голове, занимая и мысли, и мечты.