Любить Эванджелину
Шрифт:
Она повернула в противоположную сторону подальше от него. Вниз по реке плыла тяжело груженная, глубоко осевшая в воду баржа, образуя волну, которая катила впереди. Если Эви позволит барже разместиться между собой и Мерсером, то тот почти на полминуты исчезнет из поля зрения, достаточно надолго, чтобы потерять его. Но если она встанет на дорожку, оставленную баржой, то окажется к нему ближе, чем хотела.
Так она ничего не добьется. Эви спрятала длинную косу под рубашку, чтобы скрыть такую характерную деталь, и направила лодку под углом назад поперек реки перед баржей.
— Озеро Гантерсвилл легко узнать, — заявил Вирджил. — Так, держи курс, я ловил рыбу на этой реке до того, как энергетическая компания ТVА построила плотину, так что прекрасно знал ландшафт прежде, чем поднялась вода и накрыла все вокруг. Теперь очень мало кто помнит, как здесь все было раньше. Река частенько выходила из берегов. Так что парни Рузвельта решили, что нам необходима плотина, чтобы больше не было наводнений. Ладно — черт, не туда рулишь, — зато теперь вся территория, которую когда-либо затопляло, навсегда скрыта под водой. Правительство называет это «контролем за наводнениями». Они здорово жонглируют такими словами, как «право государства отчуждать частную собственность», но все, что они сделали, — отобрали у людей дома, выгнали их с собственных ферм и затопили водой много хорошей земли.
— ТVА провела электричество в долину реки Теннесси, не так ли? — спросил Роберт.
Он держал скорость приблизительно двадцать миль в час — почти холостой ход для его мощнейшего мотора, — но медленный темп давал возможность вести беседу. Пришлось повышать голос, однако они хорошо слышали друг друга.
Вирджил фыркнул.
— Это точно. Я этому тоже рад. Но никто никогда не думал, что ТVА возвела плотину, чтобы сделать нашу жизнь легче. Черт, мы все знали, что происходит. Тогда была Великая депрессия, и Рузвельт построил вторую Вавилонскую башню [15] , чтобы создать рабочие места для людей и принести всеобщую пользу экономике. Потребовалась война, чтобы снова все заработало.
15
Вторая Вавилонская башня — так иногда называют Эмпайр-стейт-билдинг (англ. Empire State Building) — 102-этажный небоскрёб, расположенный в Нью-Йорке на острове Манхэттен. С 1931 по 1972 до открытия Северной башни Всемирного торгового центра являлся самым высоким зданием мира. В 2001 году, когда рухнули башни Всемирного торгового центра, небоскрёб снова стал самым высоким зданием Нью-Йорка.
— Вы воевали?
— Я был уже слишком стар, — ликуя, закудахтал Вирджил. — Только представь! Более пятидесяти лет назад они сказали, что я слишком стар! Но я участвовал в Первой мировой войне. Соврал насчет возраста. Не то, чтобы очень тщательно проверяли, просто они нуждались в мужчинах, которые хотя бы знали, с какого конца винтовки вылетает пуля. Когда началась Вторая мировая, я предложил помогать обучать молодых парней обращению с оружием, но только постоянно находясь в Штатах. Мне пошли навстречу. Моя жена была бы очень недовольна, если бы я оставил ее одну справляться с пятью мальцами. Она бы просто обезумела, как черт, если бы я отправился за границу. Нашему самому старшему сыну, Джону Эдварду, было семнадцать, когда все это началось, и он поступил в военно-морской флот.
Жена очень волновалась, когда парень уехал. Хотя он и вернулся в полном здравии. Только подумай. Мальчик прошел войну в Tихом океане без единой царапины, потом возвратился домой и умер два года спустя от пневмонии. Жизнь иногда выкидывает странные фортели. Никогда бы не подумал, что увижу еще слишком много таких фокусов, но тогда я вообще не забивал голову долгосрочными планами.
Старик замолчал, возможно, вспоминая всех людей, с которыми когда-либо сталкивался по жизни. Через минуту он встрепенулся.
— В озеро впадает много речушек. Позади остался Короткий ручей. А это — Городской ручей.
Роберт изучал карту озера, поэтому, когда Вирджил называл речушки, он мог точно определить их местоположение. Так как русло реки было размечено, безопасное движение по глубокой воде не составляло никакой проблемы. Но, когда Роберт покинул акваторию реки, подсказки Вирджила пришлись очень кстати, потому что тот знал, где мелко, где ряды пеньков скрывались под поверхностью воды, готовые разорвать днище лодки, если не проявить осторожности. Еще несколько минут Вирджил посвятил поставленной перед самим собой задаче, указывая на особенности озера. Потом продолжил:
— Я потерял многих людей за эти годы. Собственных родителей, конечно, и всех братьев и сестер. Нас было шестнадцать, и я единственный остался в живых. Но получил огромное количество племянниц и племянников, и, кроме того, всех их детей, и детей их детей. Моя жена умерла в шестьдесят четыре года. Боже, не верится, что это было так давно. Я похоронил троих сыновей. Родители не должны переживать своих детей. Это неправильно. И все мои друзья, с которыми я рос, давно ушли. Да, мне пришлось потерять многих любимых людей, так что я получил право защищать тех, кто у меня еще остался.
Увядшие синие глаза внезапно стали пронзительными, когда он посмотрел на Роберта.
— Эви особенная женщина. За свою недолгую жизнь она познала немало горя, так что если ты не собираешься поступить с ней правильно, по-доброму, тогда оставь ее в покое и тащи свою задницу назад на север.
Лицо Роберта оставалось бесстрастным.
— Эви ваша родственница? — невыразительно спросил он, игнорируя довольно воинственное заявление Вирджила. Он не собирался вступать в спор с девяностотрехлетним стариком.
Вирджил фыркнул.
— Не по крови. Но я знаю ее всю жизнь, наблюдал, как она росла, и в этом городе нет более прекрасной женщины. Я, конечно, смотрю телевизор, поэтому знаю, что времена изменились с тех пор, как я был достаточно молодым, чтобы ухаживать за противоположным полом. В те годы мы питали достаточное уважение к женщинам и не позволяли себе ничего такого, что могло причинить им вред. Но, как я сказал, времена изменились. Я знаю, что сейчас молодые люди несерьезно относятся к личным отношениям и не торопятся официально оформлять их, но я не об этом хочу сказать. Я о том, что если ты просто ищешь женщину для приятного времяпрепровождения, то найди себе кого-нибудь другого. Эви не для этого.
Роберту пришлось бороться с несколькими противоречивыми эмоциями. Прежде всего, с холодным инстинктивным гневом на вмешательство и нагоняй Вирджила. Ни в бизнесе, ни в личной жизни он не привык к тому, что кто-то брал его в оборот. Но прямо вслед за яростью накатил смех. Ему тридцать шесть лет, он очень богатый человек, обладающий большой властью и в финансовых, и в политических кругах. Роберт почти улыбнулся Вирджилу, зачислившему его в некие «молодые люди».
Но в следующую секунду внимание привлекло предупреждение старика, что Эви не девочка для одноразовых отношений. Сама Эви выдала первое предупреждение: «Не целуй меня, если это не всерьез». После небольшой речи Вирджила основной смысл тех слов стал ясен, но их причина — нет.