Любить Не модно
Шрифт:
— Что с волосами? Ты когда в последний раз расчёсывалась?.. А с лицом что? Откуда такие синяки… под глазами?! У тебя закончился тональный крем?
— Заканчивай.
— А одежда! — ахает. — Крис, ты ходила в школу в этих джинсах?!
— Заканчивай, говорю! Он НЕ богат!!! Хватит меня ему «впихивать»!
Мама будто воздухом давится. К лицу мгновенно приливает кровь, и этот цвет ей идёт определённо больше, чем оттенок «горохового супа», глаза суетливо бегают с моего лица на лицо Мити, а изо рта выпархивают несколько неуверенных смешков:
—
— Хватит! — делаю несколько шагов, подхватываю со стола расписку и рву не мелкие кусочки.
— Криииис! — визгливо реагирует мама. — Ох… ну, ладно… я могу ещё одну написать. Тебе ведь нужна работа! Тебе ведь нужна работа, Крис? — И многозначительно бровями играет, и я душу в себе желание спросить у неё о том же.
Смеряю маму самым хладнокровным взглядом из всех, что есть в моём арсенале. А учитывая то, как жутко я выгляжу, эффект только усилился! Мама тут же засуетилась, закружилась, вскоре сообщила, что у неё дела и она уже опаздывает, подхватила сумочку и трусцой засеменила к выходу, пожелав Мите удачи напоследок. А на мой вопрос: «Куда намылилась такая довольная?», ответила, что если немедленно не снимет стресс в маникюрном салоне, то мне придётся искать деньги на её похороны.
«Да лучше бы на похороны»! — от злости прокричала мысленно, хлопнув за ней дверью.
— Теперь твоя очередь, — вернувшись на кухню, указываю на выход. А этот… стоит даже позы не сменив и на меня всё пялится. Руки на груди сложил, задом подпёр древний кухонный шкаф, а выражение лица такое, что так и хочется схватить табурет и…
— Я извиниться пришёл, — впервые за последние минуты слышу его голос. И вот, вроде бы только что на языке вертелась парочка отменных ругательств, а теперь вдруг испарились все куда-то. Словно этот тип на меня какое-то влияние имеет. Словно по одному щелчку его пальцев я способна, как какой-нибудь прибор, переключаться с одного режима на другой.
И это ещё больше бесит.
Бесит то, что я испытываю настолько мощную обиду на человека, который, по сути, для меня не больше чем пустое место, так – неудачный знакомый.
И он видит это. Чёрт, он видит перемены во мне. Видит, как способен на меня действовать и, зная его привычку поучать других, вероятнее всего, он сейчас думает, что моё перевоспитание наконец сдвинулось с мёртвой точки.
А вот хрен тебе!
— Извиниться? — включаю самую большую Язву на какую только способна. — О, правда? А чего в «Клевер» не позвал? Тут ведь не увидит никто.
— Ты бы не пришла, — так тихо и так просто отвечает, что от тембра его голоса по коже невольно бегут мурашки.
«Держись, Крис. Этот поезд мимо проходящий.»
— Чаю сделаешь? Я торт принёс, — улыбается.
Улыбается!
Ну как… как можно быть таким?
Бросаю взгляд на уже разрезанный на куски торт на столе, и вновь на Митю:
— Сегодня опять в «Ангела» играешь? А где «Демон»? Устал? Вымотался? У тебя проблемы, в курсе? С киданием из крайности в крайность.
— Кристин, я…
— Не надо! — Не хочу слушать его лживые извинения. Потому что ему вновь стыдно лишь за то, что он обидел ребёнка. Ему плевать, что он задел мои чувства, тем, что в очередной раз выставил на посмешище.
Хотя, да, я ведь ребёнок, какие там у меня могут быть чувства?..
Шумно выдыхаю, хватаю со стола торт и не секунды не раздумывая отправляю его в мусорное ведро, хлопнув напоследок дверкой шкафчика.
— Это ведь было предсказуемо, правда? Так по-детски, — скрывая обиду за язвительной ухмылкой, взираю на него снизу вверх; стою так близко, что вновь дышу им одним, его аромат заполнил каждый миллиметр этой крохотной кухоньки. И, кажется, у меня опять кружится голова.
— Если честно, — расслабленно усмехается, — думал, ты бросишь торт на пол.
— О, я не настолько большая идиотка, чтобы после твоего ухода первым делом заниматься уборкой.
— Ты знаешь, что такое «уборка»?
Неудачная шутка.
Резко выдыхает, запуская пальцы в свои волосы и вновь на меня телячьими глазами смотрит:
— Прости, я не хочел тебя обидеть. Снова.
Молчу.
— Так что насчёт… чая?
Кипячу воду, намеренно гремя посудой, наливаю в кружку кипяток, ставлю перед Митей на стол и растягиваю губы в улыбке:
— Сгодится?.. У нас тут эконом-режим. Чаю в «Клевере» попьёшь, у вас там его много, а у меня – нет. Дверь там, — киваю в бок и направляюсь к себе в спальную. — Просто захлопни её за собой. Прощаться не надо!
Плюхаюсь животом на кровать, открываю учебник по истории и пытаюсь начать читать, что, разумеется, не выходит, пока Выскочка сидит на моей кухне.
— Твоя комната? — А, нет. Он стоит в дверях моей спальной.
Бросаю на него незаинтересованный взгляд и вновь возвращаюсь к увлекательнейшему чтению всемирной истории.
— Здесь… м-м… уютно, — звучит оценивающий голос.
— Не ври.
— Да правда. — Слышу шаги, а следом на страницу учебника приземляется мой… Айфоша?
Ни секунды не медля, хватаю его и тут же прячу в комод, угрожающе сообщая:
— Там лежит моё бельё. Откроешь ящик и ты труп.
«Будущий труп» всего лишь смеётся в ответ, и я пытаюсь убедить себя, что мне не нравится его смех. Совершенно не нравится.
— Я не стану его забирать, — сообщает. — Но это не прощает тебе долг.
Пытается быть милым? Пфф…
— Крис? Посмотри на меня.
— Ты стал слишком часто обращаться ко мне имени, — сверлю взглядом пол.
Чувствую, как от веса Мити рядом прогибается матрас, но бабочки в животе оживают совершенно по другому поводу - уверена, - скорее всего, им просто очень нравится всемирная история.
— Я погорячился, — низким полушёпотом, и будто пёрышко по сердцу защекотало. — И я, правда, сожалею, что… так поступил с тобой.
Набираюсь решимости поднять взгляд к его лицу, и тут же жалею об этом. Слишком близко. Так близко, что каждую чёрточку его лица разглядеть могу. Сосчитать каждую ресницу могу. Отчертить взглядом линию его полных губ и… и окончательно двинуться рассудком.