Любить – значит страдать
Шрифт:
Кое-как собрав волосы в пучок и заколов их на макушке, я поспешила натянуть теплые носки, чтобы не ступать на холодный пол.
На кухне насыпала в миску овсяных хлопьев и прошла в гостиную. Там установила на термостате температуру повыше, чтобы изо рта не шел пар.
Включила спортивный канал и приступила к завтраку. Меня отвлек звук чьих-то тяжелых шагов на крыльце, а потом стук входной двери. Я выглянула в прихожую и увидела там какого-то лохматого черноволосого парня, который отряхивался от снега. У меня екнуло сердце.
У меня буквально глаза полезли на лоб, когда парень, взяв себе тоже миску хлопьев, вошел в гостиную. Я сразу подтянула коленки, чтобы прикрыть грудь, поскольку, кроме рубашки с длинным рукавом, на мне абсолютно ничего не было.
Парень оказался весьма крепко скроенным, но с совсем юношеским лицом. Невольно возник вопрос: а кто же он, собственно, такой? Выглядел он не старше Джареда.
– Привет, – небрежно кивнул он и сел рядом, словно мы были тысячу лет знакомы.
– Привет. – Ни один мускул на моем лице не дрогнул.
– Меня зовут Крис, – произнес он и положил в рот полную ложку хлопьев, по подбородку сразу потекло молоко. Не отрывая глаз от экрана телевизора, он небрежно утерся рукавом. Затем снова посмотрел на меня: – На улице черт-те что творится.
Я молча кивнула, мне вовсе не хотелось поддерживать с ним разговор.
– Крис, ты что, все еще здесь? – послышался сверху удивленный голос матери.
– Да, – крикнул он в ответ.
– А я думала, тебе надо на занятия, – смущенно заметила она.
– Отменили, – не отрываясь от телевизора, бросил он.
– Хм… Тогда, может, заведешь мою машину?
– Ну да, конечно. – Он безропотно поставил миску на кофейный столик и вышел из комнаты.
Потом я услышала звяканье ключей и стук захлопнувшейся двери. Я хотела было исчезнуть до его возвращения, но дверь снова распахнулась, и он, взмыленный, вбежал в дом, спасаясь от холода.
– А что ты собираешься сегодня делать? – спросил он, скидывая запорошенные снегом ботинки.
– Еще не знаю, – скрестила я руки на груди.
– Мой друг устраивает вечеринку. Не хочешь пойти вместе с Рейчел?
– О… – только и могла выдавить я.
– Эмили, ты что, уже встала? – удивленно спросила мама, которая в этот момент как раз спускалась по лестнице. На ней была длинная черная юбка, черные кожаные сапоги и облегающий зеленый свитер. – А мне казалось, что занятия отменили.
– Надо же, какая ты аппетитная в деловом прикиде! – воскликнул Крис.
Она бросила в мою сторону виноватый взгляд и смущенно хихикнула. А он поймал ее на нижней ступеньке и ткнулся лицом ей в шею. Она снова хихикнула и, оттолкнув его, стремительно прошла на кухню.
– Ну так что, я тебя увижу, когда через пару недель вернусь из колледжа? – спросил он.
– Хм… Поживем – увидим, – покраснев до корней волос, неохотно отозвалась
Он пошел за ней, а я, перепрыгивая через две ступеньки, вихрем помчалась в свою комнату. И просидела там до тех пор, пока они не ушли. Через несколько минут пришло сообщение:
Но я не стала отвечать. Мне нечего было ей сказать.
Хотелось бы верить, что Крис – просто случайность и такое больше не повторится, но это было не так. И хотя она старалась прятать от меня своих хахалей, я слышала, как она с игривым хихиканьем возвращается поздно ночью, предположительно выпив лишнего. Теперь я нечасто видела ее ухажеров, да и совсем пьяной больше ни разу не заставала, но внутренний голос говорил, что я права. Время от времени я сталкивалась с одним из ее парней утром по пути в ванную. И если бы не моя бессонница, то вряд ли узнала бы о существовании большинства из них.
Она никак не объясняла их присутствие и никогда не извинялась. Возможно, не подозревала, что я в курсе. Ведь приходили они тогда, когда я уже лежала в постели, а уходили, пока я спала. И не то чтобы это случалось постоянно, но все же достаточно часто для того, чтобы я стала на всякий пожарный, прежде чем выйти из комнаты, надевать спортивный бюстгальтер.
Честно говоря, я оказалась не готова к ее стилю жизни, а она – к моему.
Меня разбудил какой-то странный скрип. Я замерла и с закрытыми глазами стала прислушиваться, как старый дом со стоном отражает неистовый натиск порывов ветра. Потом открыла глаза и, навострив уши, стала вглядываться в темноту. И услышала возле своей двери подозрительный скрип.
Я уставилась немигающими глазами на просачивающуюся под дверь полоску света. Но сколько бы я ни смотрела на дверь, она была такой черной, что сливалась с темнотой. С таким же успехом можно было заглядывать в бездну. Но благодаря этой самой полоске света я точно знала, где находится дверь. За ней снова раздался какой-то скрип.
Я надеялась, что это мама, и даже хотела позвать ее. Но меня словно парализовало. И только сердце бешено стучало во вздымающейся груди. Потом звякнула ручка и заскрежетали старые петли. На пороге застыл чей-то силуэт.
Я открыла рот, чтобы спросить, кто там, но мне вдруг стало трудно дышать. Ночная гостья шагнула вперед, и в идущем из коридора тусклом свете я разглядела острые черты ее лица и презрительную ухмылку на губах. В руках она держала что-то тяжелое и длинное. И я поняла, что она пришла убивать.
– Ты не имеешь права жить! – зарычала она и резко вскинула руку.
– Эмили?! – услышала я чей-то крик и сразу открыла глаза.
Я лежала, тяжело дыша, и отчаянно пыталась понять, где нахожусь. Дверь распахнулась, в комнату в панике вбежала мама.