Любители варенья
Шрифт:
— Что ж ты с ним не справился? Вон какие у тебя руки крепкие, — с уважением пощупал бицепсы Шмеля Валерчик.
— Да неудобно как-то, он мужик пожилой, еще откинется… — пошутил Шмель.
Валерчик хмыкнул, не то одобряя, не то осуждая Шмеля.
— Я могу тебе предложить работу. И так на роликах своих без толку круги нарезаешь, а можно и бабло заработать.
— А не кинешь? — на всякий случай спросил Шмель. Хотя знал, зря спросил. Кто ж признается, что кинуть собирается?
— Обижаешь, кореш. Я человек солидный, слово держу. Если согласен на меня поработать, пошли на уголок, пивка хлебнем в «Бычках».
Шмель знал, что неподалеку в пивбаре «Бычки» собирается всякая публика, по большей части явно с законом не в ладах.
Валерчик заказал пива, к нему рыбку и сделал выгодное предложение.
— Будешь кататься со смыслом. Не каждый день, но работой я тебя обеспечу. Мобильный есть?
Шмель пожал плечами: у кого ж теперь нет мобильного? Сейчас и старухи с мобильными ходят, и даже бомжи. Да что там старухи — малявки-первоклашки таскают в карманах мобильники и друг перед другом выставляются, у кого круче.
— Ну, за наши успехи! — чокнулся с ним стаканом Валерчик, и они скрепили договор тремя бутылками пива. Потом пришлось Шмелю с час на улице проветриваться, пока весь хмель из головы вышел, а потом запах пивной зажевать пачкой мятной жевачки. Не очень-то он привык пиво глушить, отца боялся. Тот человек строгий, даже злобный, мог и по кумполу надавать.
Уже на следующий день Валерчик позвонил ему и попросил об услуге — проследить за одним типом, который из «Родео» сейчас направляется на бульвар. Так и пошло. Время от времени Валерчик звонил с каким-то заданием, и Шмель охотно его исполнял. Ему нравилось играть в филера, вычитал он это слово в одной книжке, и оно ему очень нравилось. А в очередном телевизионном многосерийнике услышал слово «наружка» и подумал, что и это про него. Осуществляет наружное наблюдение, только не идет примитивно, следом крадучись, за объектом, а катается на роликах, не вызывая у того никаких подозрений. Были задания и попроще — доставить пакет по адресу. Как раз чаще всего и приходилось с пакетами кататься туда-сюда. Валерчик— человек занятой, заместитель директора гостиницы, ему тратить время на всякую дребедень некогда. Что в гостинице проживают проститутки, Шмель понял в первое посещение Валерчика на его рабочем месте. Две полуголые красотки, прохлаждающиеся на палубе, встретили Валерчика такими шуточками, что с него семь потов сошло, пока он поднимался на роликах по трапу, а затем заруливал в каюту. Валерчик только хмыкнул, взглянув на красное и злое лицо Шмеля. Пацан не любил, когда к нему приставали — понял Валерчик и успокоил его:
— Ну чего ты такой вздрюченный? Не бойся, не изнасилуют. — И выкрикнул в открытое окно:
— Эй, девчонки, не надо мне пацанчика портить. Он еще у нас нетронутый. Правда? — повернулся Валерчик к пыхтящему от возмущения Шмелю.
— Не твое дело… — мрачно бросил Шмель.
— Понятно, что не мое. Я сам впервые с девочкой переспал, когда школу закончил. То еще удовольствие, скажу тебе. Потом лечился две недели. Ты, если надумаешь, без презика даже не подходи к таким.
— А мне такие и не нужны, — совсем насупился Шмель.
Девчонки потом каждый раз изводили его своими приставаниями, но он только молча грозил им кулаком, чем вызывал у них приступ хохота. Шмель не дурак и вскоре понял, что его работодатель помимо заведования гостиницей (а может, он вовсе и не заведующий, а просто лапшу на уши вешает?) самый что ни на есть обычный сутенер. Правда, ему дела Валерчика по фигу. Хотя такие делишки он не уважал. Дурацкое это занятие — командовать проститутками. И как Валерчик с ними справляется? Хотя вряд ли сам он лично с ними имел дело. Это все равно что с помойки чужие объедки собирать… Но с этих объедков свои бабки сутенер получал исправно. Вон недавно похвастался Шмелю, что новую иномарку собирается прикупить. Это сколько же бабок надо зарабатывать? Странная все-таки жизнь — одни мужики на баб тратятся, а другие на них зарабатывают…
Валерчик был скуповат, но какие-никакие деньги у Шмеля появились. Можно было и знакомую девочку в кино сводить, и мороженым угостить, не выпрашивая деньги у матери. Недавно новые джинсы купил и суперкроссовки. У одного заезжего морячка, черного — как будто его в угольной яме держали всю жизнь… К отцу по поводу денег нечего было и соваться. Тот бы сразу завелся, что в его годы он эти проклятые мешки таскал, грыжу себе зарабатывал… Про мешки Шмель уже столько раз слышал, что они уже в печенке у него сидели. Но про грыжу не верил. Отец — мужик хоть куда. Приземистый, поперек себя шире, здоровый, как буйвол. Хотя с чего — непонятно. Целыми днями баранку крутит, бомбит на своей «Ниве», которую гордо называет «джипом». Шмель ростом пошел в отца, вот только, тьфу-тьфу, худее его раза в четыре. Но лицом в мать — это он со всех сторон слышал, от всяких теток и родственников. Даже не удержался и в ответ на радостный возглас какой-то бабульки, которая восхитилась его золотистыми кудряшками, голубыми глазками да круглыми щечками: «Это ж Катькина копия!», не удержался и нагрубил:
— Мы с ней близнецы, не знали, что ли?
Пошел со зла в парикмахерскую да и побрился наголо. Валерчик его отчитал:
— Это ты зря, парень. В глаза сразу бросаешься. Вылитый уголовник. Когда по делу поедешь, бейсболку надевай на свою глупую башку.
Шмель сроду бейсболки не носил, не любил он головные уборы, и Валерчик отдал ему свою старую.
Последнюю неделю Валерчик передал Шмеля Боксеру, и теперь приходилось быть у него на посылках. До чего же отвратительный тип этот Боксер — нос приплюснутый, глаза злые, бандитские, речь отрывистая, сплошные команды, да и те на тюремном жаргоне. Без мата вообще ни одна фраза не обходится. И ведь не откажешься, перед Валерчиком неудобно. Да и Боксер так зыркает, что ежу понятно: не подчинишься — пеняй на себя. Такой уроет за милую душу. Вот теперь нужно этих типов пасти. Интересно, почему их из ментовки выпустили? Боксер зуб на них точит, чем-то они ему здорово подгадили. Но лучше не думать ни о чем, а кататься с беззаботным видом, потому что с Боксером шутки плохи. Так и сказал с угрозой по телефону:
— Проводи… Потеряешь — ролики в жопу запихну.
Мужики, как назло, шли медленно, будто и дел у них никаких. Говорят между собой тихо, не слышно ничего. И не обгонишь, нельзя мелькать перед глазами, вдруг заподозрят что-то… Так и плелся за ними Шмель на роликах, как инвалид, присаживался на свободные скамейки, дожидаясь, когда они вперед немного уйдут. Терпения уже не хватало тащиться, но надо…
12
Австралийские моряки шумной гурьбой ввалились в кафе и заняли три столика, сдвинув их вместе. Валентина Денисовна не возражала. Ну, пожелали иноземные гости не расставаться на суше, так и пускай кучкуются, хотя как-то удивительно. Все время вместе на ограниченной территории корабля, давно можно было бы и надоесть друг другу.
Иноземные гости заказали шотландский виски, Валентина Денисовна в очередной раз порадовалась собственной предусмотрительности — алкоголь у нее на любой вкус. После реорганизации кафе у нее вообще много чего изменилось. Не зря она набрала кредиты, чтобы подняться на более высокий уровень. Зато каков результат! Красота и лепота, как говаривала ее бабуля. А все ведь началось с легкой руки племянника Сашеньки.
Когда-то кафе было больше похоже на обычную забегаловку и сюда сходились пообедать портовые грузчики и прочий рабочий люд, повариха готовила нехитрые блюда, народ ведь был невзыскательный. Саша, заглядывая к ней, особого восторга по поводу меню не выражал, наоборот — кривился. Более того, вздумал просвещать свою тетку, разворачивая перед ней будущую перспективу в таких безрадостных красках, что прямо руки опускались.