Любители варенья
Шрифт:
Последним выбежал Боксер с перекошенным от злости лицом.
— Упустили, вашу мать! — набросился он на подельников, брызгая слюной.
— Да кто ж знал, что его тут свои поджидают? — стал оправдываться один из них.
— Какие «свои»? Какие «свои», я спрашиваю? — зашелся от возмущения Боксер. — У него никого, кроме нас, нет! Никому этот говноед не нужен! Да и нам он на хрен не нужен.
— Ну и уложил бы его сразу, а не размахивал пистолетом, — сказал второй — сутулый и вертлявый парень.
— А я что, не стрелял? — возмутился Боксер.
— Знаешь, Боксер, ты на нас бочку не кати. Если промахнулся, а у Валерчика реакция, как у зайца, мы ни при
— Придется звонить Белоброву, докладывать, что опять пробакланились, — с тоской сказал Боксер и стал набирать на мобильном номер.
Валерчик, виновник постоянных неприятностей Боксера, тем временем пытался изменить позу, чтобы облегчить боль в плече. Сзади пыхтели двое — старикан с хриплым голосом морского капитана и парень с ружьем. Хоть кто это такие? — решил поинтересоваться Валерчик, потому что в спешке так и не понял, кто такие и зачем втащили его в машину и тыкали стволом в спину. Да еще промеж лопаток долбанули, гады. Правда, жизнь они ему спасли, за что им большой сенкс. Он обернулся и опять наткнулся на дуло.
— Вы кто, мужики?
И только теперь узнал разносчика пиццы Кирилла. Надо же, он его уже два дня ищет, а теперь сам оказался у этого худосочного на мушке. Как жизнь несправедлива…
— А-а, здорово, кореш! — пришлось не подать виду, что удивлен встрече.
Вместо вежливого ответа Кирилл выбросил кулак вперед и засадил его в челюсть Валерчику. У того даже голова мотнулась, как футбольный мяч от хорошего пинка.
— Дубина, за что? — возмутился Валерчик. От резкой боли у него даже выступили слезы.
Но Кирилл не ответил, сжимая в руках ружье.
— Сынок, ты не нервничай, — протрубил басом Михалыч, успокаивая его. — Мы ему еще устроим народный суд.
Вентиляционный желоб — не самое удобное место для передвижения. Особенно если в нем пыли и строительного мусора за десятилетия накопилось столько, что даже удивительно, как резво Турецкому и Плетневу удается в нем ползти. Но как дальновидный человек, Турецкий продумывал уже и пути отступления и пришел к неутешительным выводам.
— Быстро мы отсюда не уйдем, — через некоторое время вынес он свое решение.
— Вызовем МЧС, — иронично усмехнулся Плетнев.
— Не смешно, — Турецкий не был склонен к шуткам, потому что услышал отдаленные голоса людей, и как раз в этом направлении они оба продвигались.
— Тс-с! — предупредил его Плетнев, до которого тоже донеслись голоса.
Они осторожно проползли еще немного и замерли, прислушиваясь.
— Хоть шашлык жарь… — совсем близко послышался чей-то голос.
— Ты уксусом сбрызнул? — послышался второй голос.
— А на кой?
— Чтобы собаки не унюхали. Давай однопроцентным… Шеф сказал.
— Век живи — век учись, — прозвучал голос первого. — Меня мать учила, что уксусом хорошо смачивать тряпку, в которой колбасу перевозишь в поезде, если жара стоит. Тогда она сохраннее… Двое суток запросто выдержит и не стухнет.
— А тебе лишь бы про жрачку, — проворчал ответный голос.
Турецкий подполз к решетке желоба и заглянул вниз. Сзади подпирал Плетнев, но вдвоем к решетке не протолкнуться, пускай потерпит. После темного лаза хорошо освещенная комната показалась даже уютной, хотя ясно, что творились в ней темные делишки. Два мужика в растянутых футболках склонились над мешками и сбрызгивали их из темной бутылки, растирая жидкость тряпками. В углу стоял станок, покрытый брезентом, рядом коробки и рулоны бумаги. Плетнев сзади толкнул Турецкого, тот оглянулся. Плетнев едва слышно, старательно двигая губами, произнес:
— Наркотики?
Турецкий отмахнулся. Вот нетерпеливый, ему вынь да положь, сразу все надо знать.
Мужик с залысиной на темечке, старательно втирая жидкость в ткань мешка, комментировал:
— А вонищи-то будет, мама дорогая!
— Да и ладно, фиг с ним. На «Кукушке» как раз уксус везут. Мало ли, при погрузке разлили… А на запах краски некоторые собаки натасканы. Подстраховаться нужно, — ответил второй. Между лопаток на спине проступило большое пятно от пота, он тяжело дышал и время от времени сплевывал. — Черт, ненавижу запах уксуса. У меня на него, видать, аллергия… — пожаловался он лысоватому.
Тот достал из мешка пачку денег и взвесил в руке.
— Интересно, сколько здесь по реальным бабкам?
— Дели на три, — сплюнул в очередной раз мужик. — Хотя по качеству один к одному. В Вашингтоне не определишь. Бумага все решила.
Турецкий повернулся к Плетневу и подмигнул, дескать — теперь тебе понятно? Плетнев кивнул.
Мужик с проплешиной закончил работу и поинтересовался:
— Который час?
— Семь… Без трех. Еще два часа до погрузки.
— Володь, послушай, а чего такую кучу сразу на «Кукушке» отправляют? Раньше потихоньку… Малой скоростью в разные места… Так надежнее. А то, не доведи Господи, засыпаться, так хоть не все пропадет.
— У шефа какие-то проблемы. Матрицы новые забрал… Может, переезжать будем. Давай укладывать. Тем более, нас это не касается. Нам бабки сегодня заплатят, а дойдут эти тугрики или нет — не наша забота.
Они достали сложенные коробки и ловко стали их разворачивать. Движения их были механическими, привычными. Выстроив перед собой коробки, уложили в них мешки и присели на стулья, затянувшись сигаретами. Турецкий оглянулся на Плетнева и показал двумя пальцами условный знак, что пора уходить. Плетнев протестующе замахал руками, показывая жестами: «Давай их накроем! Их двое. Нас двое. Справимся». Показал пальцем на решетку: «К штурму». Но Турецкий отрицательно покачал головой: «Уходим». Теперь уже пришлось отползать ногами вперед и Плетневу выпала роль быть первопроходцем. От неудобного положения болела шея и все время хотелось чихнуть. Но Плетнев время от времени тер пальцем переносицу — народный способ, чтобы перебить желание чихнуть. Турецкий в такие минуты натыкался на него и нетерпеливо дрыгал ногой.
19
Как быстро пролетел день. Валентина Денисовна собиралась уйти сегодня пораньше, а то уж очень шебутные нынче забредали клиенты, даже устала от них. Но потянулись новые, да все толпами. Конечно, приятно, что «Якорь» пользуется таким спросом среди моряков. Особенно приятно пересчитывать выручку. И хотя приходится отстегивать и пожарникам, и санинспекции, и районной налоговой, и городской, все равно остается достаточно, чтобы чувствовать за себя гордость. Кредиты выплачены, долги тоже, так что если вовремя отдавать на «производственные расходы», как она называла взятки, то остальное время можно жить со спокойной совестью. Если так пойдет и дальше, то она осуществит свою мечту и съездит на недельку в Европу. А то за всю свою жизнь ни разу за границей не бывала. А у нее теперь столько нарядов, что можно и себя показать, не только достопримечательности смотреть. Вот только Сергей не очень рад ее планам. Почему-то даже выразил свое недовольство. Дескать, ничего там интересного нет.