Люблю, но не женюсь

Роуз Эмили

В первой строчке Меган написала: «Надо добиться того, чтобы Хавьер выбрал меня».

Второй шаг: «Убедить Хавьера бросить свою невесту, доказав ему, что они — совершенно разные люди».

Третье: «Показать Хавьеру, что мы идеально совместимы не только в постели, но и вне ее, что я — его половинка, неотъемлемая часть».

Следующий абзац: «Создавать предпосылки для крепких отношений».

И последнее: «Предвидеть и обеспечивать несексуальные потребности».

Меган отправила в рот еще одну ложку мороженого.

— Вопрос в том, как это сделать?

Наконец она отставила в сторону

стаканчик с успокоительным лакомством, взяла ручку и розовый блокнот. Ручка замерла в воздухе, когда Меган уставилась на лист. Но мысли ее были такими же чистыми, как и бумага.

— Стоит вернуться на несколько шагов назад, — пробормотала она, отложив в сторону блокнот с ручкой и снова взяв стаканчик с мороженым. План Б. Он был весьма рискованным. И пугающим. Он делал ее уязвимой, а поэтому мог причинить боль. Пункты этого плана были написаны жестким почерком, выдававшим ее волнение.

«Хавьер считает, что наши отношения сводятся исключительно к постели. Докажи ему обратное следующим образом:

— занимайся с ним только сексом;

— никаких нежностей после секса, никаких завтраков в постели или других действий, которые он воспринимает как само собой разумеющееся;

— никаких спонтанных прикосновений и объятий».

Эти пункты было бы очень тяжело выполнить, потому что Меган любила все перечисленное. Но если это единственный способ выиграть войну…

От волнения у нее перехватило горло. Меган съела еще одну большую ложку мороженого, чтобы немного успокоиться, а затем перешла к плану В. То был самый худший сценарий, и самый короткий. Всего лишь одна строчка, написанная дрожащей рукой: «Расти ребенка одна».

Это даже хуже, чем дисквалификация на соревнованиях. Унизительно. Мучительно больно. И масса потерянных возможностей.

Раздался громкий стук в дверь, потом дверь распахнулась. Только Ханна или Хавьер могли позволить себе войти, не дождавшись ее ответа.

— Меган!

Хавьер.

Его голос прозвучал словно выстрел из пистолета, и сердце молодой женщины забилось сильнее. Нельзя допустить, чтобы он увидел ее записи. Вскочив, Меган бросилась навстречу, но остановилась как вкопанная при виде Хавьера:

— Что ты здесь делаешь?

Глаза его сузились.

— Я тебе помешал?

— Нисколько. Но зачем ты пришел?

— Ты тяжело дышишь и… — Он понимающе кивнул головой. — И выглядишь виноватой. — Хавьер шагнул вперед.

Меган судорожно глотнула воздух, но не сдвинулась с места, преграждая ему дорогу в кухню. Он стоял так близко, что она ощущала запах его одеколона и тепло, исходившее от его тела. Щеки ее ярко вспыхнули.

— Виноватой? С какой стати?

В глазах его вспыхнул чувственный огонек, заставив ее кровь сгуститься от желания, а когда Хавьер взглянул на ее губы, Меган стало трудно дышать. Поцелует ли он ее? И сможет ли она… сможет ли… воспротивиться? Хавьер поднял руку. Палец его прикоснулся к уголку губ Меган, пробудив в ней гормональный всплеск, и этот всплеск сокрушил ее решимость.

— Ты виновата в том, что удовлетворяла свою потребность в сладком. — Облизав свой палец, Хавьер улыбнулся, и голова у нее закружилась. — Арахисовое мороженое?

— Да, ну и что?

— У тебя на этой неделе запланированы уроки?

Меган

заморгала, удивившись неожиданной перемене темы.

— Уроки? Нет. Почти все мои ученики уехали на соревнования, которые проводятся в соседнем городке. Я собиралась присоединиться к ним.

— Хорошо. — Повернувшись, Хавьер направился к выходу.

— Почему?

— Увидимся завтра, mon amante. Спокойной ночи.

Дверь за ним захлопнулась. Раздосадованная тем, что она так и не дождалась ответа, Меган хотела было направиться за Хавьером, но все-таки решила не делать этого. Нельзя общаться с ним, пока она не разработает свою стратегию полностью. Тем более теперь, когда он возбудил ее без всяких усилий со своей стороны.

— Это непостижимо, — пробормотала она себе под нос, а затем, заперев дверь, вернулась в кухню. Ей придется поработать над собой, прежде чем они снова встретятся. Но сначала надо принять холодный душ.

Хавьер не мог позволить себе незаконнорожденного ребенка. Это подорвет честь семьи Александер, которую он так долго восстанавливал. Ему пришлось бы ловить на себе косые взгляды, слышать шепоток, видеть указывающие на него пальцы. И хотя сейчас времена изменились и одинокие матери перестали быть редким явлением, он не хотел, чтобы его ребенок страдал от этого.

Задумавшись, Хавьер направился к конюшням. Ферма Хичкока, конечно, не соответствовала его стандартам, как верно отметила Меган, но после ремонта обставленный новой мебелью дом казался ему вполне уютным.

Для маленького поместья не требовалось много работников, и это нравилось Хавьеру, потому что у него не было ни времени, ни желания ими руководить. Он нанял четырех человек, и этого было достаточно.

Но больше всего его привлекало то, что ферма находилось очень близко от Меган. И хотя высокие сосны, окружавшие зеленые газоны, не позволяли ему видеть ферму «Сазерленд», до нее все равно было рукой подать.

Мысли Хавьера вернулись к женщине, которая создавала для него проблемы. Меган. Она демонстрировала упрямство каждый день. Правда, сегодня новый управляющий конюшней зашел к нему и доложил, что Меган явилась сюда сама без приглашения и предварительной договоренности. Хавьер счел это хорошим знаком. Значит, сегодня ему не надо будет ехать на ферму «Сазерленд».

Если он обеспечит ребенка в финансовом плане, а сам устранится, как просила Меган, то проблема вряд ли будет решена раз и навсегда. Какие-то вопросы обязательно возникнут позже. А если он возьмет малыша себе и будет растить его вместе с Сесиль, есть риск, что Меган через несколько лет изменит решение и заявит свои права на ребенка, как это сделала его мать. Она вернулась, когда Хавьеру было двенадцать лет, и твердила, что совершила ошибку и хочет стать настоящей матерью.

Ее не было десять лет, и это большой срок. Материнские чувства не просыпались в ней, пока ее не бросил любовник ради молодой женщины и пока отец Хавьера не стал зарабатывать большие деньги. Отец был готов позволить ей вернуться, но Хавьер убедил его не торопиться. Если мать однажды покинула их, она способна повторить это. Отец отказал своей бывшей жене от дома, хотя решение далось ему нелегко.