Люблю свою работу
Шрифт:
— Или наоборот, — развил мысль Паша, не обратив никакого внимания на не очень лестную формулировку в адрес своих собратьев. — Она кого-то знакомит, не каждый же может позволить себе открыто заявлять о своих пристрастиях, а человек в ответ оказывает ей определенную услугу.
Какая-то мысль мелькнула в голове, но сформулировать я ее не успела, все силы отдавая тому, чтобы не только внимательно слушать Пашины слова, но и улавливать то, на что Паша только намекал, иногда совершенно неосознанно.
— Мне, собственно
— А что, случаются?
Мой вопрос прозвучал вполне невинно, но вид у Паши стал такой, словно он только что сболтнул лишнего и теперь страшно об этом жалеет.
— Бывают, — сказал он нехотя. — Как, впрочем, и со всеми, не только с нами.
Несколько девчонок, сбившись в кучку, о чем-то шептались, неуверенно поглядывая то на нас, то в сторону Верунчика. Наконец одна подошла и спросила, в какой спальне уложили спать Сержа. Паша развеселился, бросил ковырять вилкой в салате.
— Вас всех этот вопрос интересует? — сквозь смех поинтересовался он, кивнув на остальных. — Или только тебя, голубушка?
Девчонка зарделась, преувеличенно скромно опустила глазки.
— Всех, — сказала она тонким голоском и рассмеялась. — Мы прикидываем, не пойти ли вздремнуть немножко. А оказаться, даже по ошибке, в одной спальне с Сержем не хотелось бы. Объясняй потом, — она выразительно посмотрела на Верунчика, — что это была не попытка изнасилования.
— Вздремнуть? — удивленно переспросил Паша. — Время-то детское.
— Разморило с непривычки, — пояснила девчонка. — Да мы же и не собираемся спать до утра, нас Марго разбудить обещала. Она уж точно спать не ляжет, пока тут все не доест. Кстати, как у нас тут, время не лимитировано? — Она глянула на меня вопросительно.
Я заверила, что до самого отъезда, который наметили примерно часов на десять утра, здесь можно делать все, что заблагорассудится, только пожар ни в коем случае не устраивать, а также нежелательно блуждать по лесу; затем объяснила, какая по счету спальня отведена нами для четы Петрушковых.
Девчонки упорхнули, я же начала прикидывать, как бы безболезненно вернуть разговор в прежнее русло.
Паша опять впал в задумчивость, я легонько толкнула его плечом, спросила:
— Что загрустил?
— Да так, — Паша встряхнул головой. — Шампанского изволите?
— Изволю, — согласилась я, протягивая бокал и уныло размышляя, как долго еще смогу оставаться в «рабочем» состоянии, учитывая Пашину устойчивость к воздействию алкоголя.
Паша сделал глоток, оглянулся, изумленно покачал головой.
— Славный мужчина этот Георгич. Подумать только, как Верунчика заговорил, обо всем
Признаюсь, умение Георгича мастерски заговаривать вверенных его заботам людей тоже вызывало у меня живейшее любопытство. И все-таки больше меня сейчас интересовало то, что Паша мог рассказать о Верунчике.
— А о чем она должна была помнить? — Я старалась говорить непринужденно.
— Неважно, — Паша тяжело вздохнул. — Завтра все равно вспомнит. Эх, жаль, что Георгича нельзя взять с собой.
— Да, — я тоже с сожалением вздохнула, на мгновение представив, насколько проще мне было бы работать, если бы я делала это в паре с Георгичем. — Между прочим, твои слова прозвучали так, как будто ты ждешь разноса и удивляешься, почему его до сих пор не устроили.
Паша кинул на меня быстрый взгляд.
— В проницательности тебе не откажешь. Ты вообще меня сегодня удивила. Надо же, а с первого взгляда и не скажешь… — он запнулся, подбирая слова.
— Не скажешь чего? Что у меня мозги есть? — Я сделала губы бантиком и усиленно захлопала ресницами, изображая куклу Барби. — Ты это хотел сказать?
— Честно говоря, да, — Паша рассмеялся.
— Я, между прочим, в институте училась, — сказала я гордо. — Целых два с половиной курса. Но потом решила, что важнее пения ничего нет, и бросила учебу. Глупая была, это я сейчас поумнела. Так по какому поводу тебе должны устроить разнос?
Паша прищурился.
— И на кого же ты имела счастье учиться?
— На юриста.
— Любопытное занятие, зря бросила.
— Тоже так думаю, — поделилась я. — Даже прикидываю, не восстановиться ли.
Про образование я наврала совсем чуть-чуть. По легенде Светлана Парамонова действительно отучилась два с половиной года, только в университете на историческом. Уж не знаю, почему именно на историческом, может, так было удобнее для того, чтобы в легенде концы сходились с концами, если кому-то вдруг захочется проверить правдивость моей автобиографии. С историей, как наукой, отношения у меня довольно прохладные, в юриспруденции же, по крайней мере, в ряде сфер я разбиралась довольно хорошо, поэтому имела полное право приврать, тем более что сделала это исключительно в интересах дела.
Не знаю, что сыграло решающую роль: желание Паши с кем-то посоветоваться, моя настойчивость или количество выпитого, но неожиданно он решился.
— Завтра она вспомнит, что Шурочку в Москве не обнаружила, — вдруг сказал он. — А ведь именно я сказал ей, что он уехал в Москву по неотложным делам.
— А-а… Шурочка — это кто?
— Один мой старый приятель. А также заместитель Сержа. Его, кстати, тоже Верочка опекает. И сейчас он должен быть в командировке.
— А на самом деле он…