Любомир
Шрифт:
– А может и от тебя, – луковый Дракончик желает познакомиться.
– Очень сомневаюсь. Маму ж слушать надо. Попроще кого–нибудь найди, чтобы можно было на веревочке выгуливать. Тем более, что у тебя есть воздыхатель. Ходит за тобой, цветы дарит. Пусть младше лет так на 6–8, зато будет "твое". Интересно, насколько быстро ты от него устанешь? Или он от тебя. Ты ему уже дала на той прогулке?
– Ну и тварь же ты.
– Благодарю вас, девушка, – он затушил окурок в капельках пота, встал, помог ей подняться. Они стояли друг напротив друга, но сил уже не было ни у кого.
– Останься, – ее шатало, ноги дрожали. Рука потянулась вниз.
– Святые чешуечки, да это же праздник какой–то, – Дракон ухмыльнулся, убрал руку и пошел собирать осколки в ванной.
План провалился – новая грань личности пришлась Светке по душе и ей хотелось продолжить безумства в своем новом чешуйчатом обличии. Но с ней по–прежнему было хорошо только в сексе.
– Слушай, а так чего ты там сидишь? Приезжай ко мне. Здесь не жизнь, а сказка – однодолларовая страна. С твоими способностями – не пропадешь, – улыбающаяся морда лица на побережье под пальмами сушила зубы в окошке Скайп. Это был Костик.
Они давно потеряли друг друга из вида после записи промо–альбома созданной общими усилиями группы. В начале 2000–х, когда Гомель переживал расцвет альтернативной культуры. Металлисты, рокеры, готы, розовые эмо, рэперы, фристайлеры. Кресты и черепа на майках, зубодробительные шрифты названий скандинавских коллективов, кожаные куртки, волосы по пояс, цепи на джинсах и "камелоты" – мечта каждого уважающего себя рокера. По разным подсчетам в городе было около сотни коллективов. Все, кто знал какие–нибудь аккорды, лезли на сцену и несли искусство в массы. Появились точки пятничных сборищ, где собиралось до двухсот человек: пиво, сигареты, песни, знакомства, создания новых коллективов, миграции басистов и барабанщиков. Талантливые гитаристы имели привилегии в виде бесплатного пива, всяческого "дичайшего респекта", возможности выбирать
себе банду по предпочитаемому стилю и направлению. Вокалисты, в большинстве своем, имели вид загадочный. Наверное, от понимания, что их лирика никого не интересует, а что–то сказать этому миру, как они считали, было. На фестивалях творилось что–то невероятное – летало все. Под вспышками стробоскопа любителю тяжелой музыки доводилось видеть пролетающие над его головой тщедушные тела вдрызг пьяных малолеток с улыбкой до затылка, частокол мокрых рук, застывших в "козе", с надетыми кольцами, браслетами, напальчниками в виде когтей, майки, лифчики, ремни, изредка зубы, сопли и слюни. Через 2 часа такого фестиваля пол и стены становились мокрыми. Синхронные взмахи длинных волос запоминались надолго. Конечно, у этой движухи было имя – "Баня". И, действительно, приходили с вениками.
Там они и познакомились.
– А ты там вообще что делаешь, Костян? – Люр листал фотографии и открывал для себя новую страну Камбоджу.
– Что умею лучше всего. Записываю местные банды, свожу, мастеринг, аранжировки.
– И это позволяет жить?
– Ну здесь все на очень низком уровне, мои услуги востребованы. Я лучше, чем их самый крутой звукорежиссер.
– Как ты вообще там оказался?
Костя женился на минчанке, у них родился сын, но, как обычно пишут в заявлениях по образцу, "дальнейшая жизнь не сложилась". Пахал он, как папа Карло, на главной площадке страны и видел предостаточное количество звезд Отечественной и не очень эстрады. Пытался наладить серые схемы с откатами по закупкам оборудования, но ему мягко дали понять, что тортик уже весь поделен, а предлагаемую им ложечку–черпачок он может себе засунуть в рот, если поместится, а кончик, который обязательно покажется с другой стороны, обрезать кусачками.
В один из вечеров, после очередной неудачной попытки вклиниться в сладкую тему, он шел по улице и увидел девушку с чемоданом.
– Пивка?
Мадам широко улыбнулась.
Оказалось, что девушка Кэтрин из Америки, живет аж в самом Вашингтоне, приехала в Беларусь учить язык. В России дороже намного, поэтому выбор пал на "центр Европы". Так и закрутился роман.
Она часто куда–то ездила по работе: он – то ездил с ней, то скучал ей в личку. Устраивал экскурсии, водил в кино и в бары. Выяснилось, что работает она в ООН переводчиком, знает минимум 4 языка, также в разводе и имеет дочь.
– Нет времени объяснять, просто держи мою руку, сердце и яйца, – спустя некоторое время Костян поплыл.
Вскоре ей предложили работу по переводу в Камбодже. Там до сих пор шли заседания ООН по делу "Красных кхмеров". Расставания Костян не выдержал, собрал все, что посчитал необходимым, и вылетел в Пном–Пень. Оборудование для звукозаписи отправил отдельно. Теперь же он сидел и улыбался.
– Что–то ты сильно похудел, Костик, – Люр сомневался.
– Так мне лень, здесь жарко, есть особо не хочется. Пиво не то, что у нас – особо не разжиреешь. Да и комфортно мне так, легче переносится. Посуду еще мыть постоянно надо – ненавижу.
– Ну вот это ближе к теме, балабол. Думаю, что хороший петух должен быть слегка изможден, правда? Как, кстати, Америка?
– Ну так! Нормально, она и по–английски, и по–испански, и по–французски орет.
– Слушай, а прикольно, наверное?
– Давай, не дури голову, собирайся. Квартира у нас большая, комната есть, а подселять всяких не хочется. Я с ней поговорю.
– Поговори. Я подумаю.
Люр изучил историю этой страны, доселе ему неизвестной, посмотрел несколько передач путешественников и не смог понять, что же он там будет делать. Время шло, резюме рассылались, работа никак его не находила. Никто не понимал добровольного ухода из нефтяной компании. Приближался Новый год. Развлечение он находил в прогулках, тренировках, посещениях театров и кино.
– Ну что ты, лошадиный угодник? Как дела? – Джонни по телефону назначил встречу в одном из кафе на улице Победы. Люр приехал заранее. Это было его правило – не опаздывать.
– Привет, ну что ты? Закончилась вся твоя история? С этой тоже? – Джонни хорошо выглядел после поездки на машине из Москвы в Гомель и его хватало на сарказм. Его улыбку часто сравнивали с улыбкой Джона Траволты. Так и повелось.
– Ну как–то так. Свободен, как сопля в полете или нахрен никому не нужен. Предпочитаемое подчеркнуть, – ответил Люр, – если у тебя есть комната, вообще отлично.
– Да найдем, не переживай. Я на Чистых прудах живу, это считается очень престижным местом. Владельцы где–то в Италии – очень крутые ребята. Завтра собирайся, жду по этому адресу. Хотя, – он задумался, – я тебя подберу.
– Огромное тебе спасибо, бро, – аж засиял Люр.
На следующее утро они сели в машину, по пути подобрали пассажира, чтобы отбить деньги и еще Серегу, который тоже собирался работать в такси. Попутчик почти всю дорогу молчал, а Серега дотошно интересовался подробностями. Сдача экзамена за деньги, аренда автомобиля, подключение к мобильному приложению, особенности вождения и ГАИ, забавные клиенты, звездочки за сервис – тема звучала до самой Москвы. Люру было любопытно, но водить он не собирался. Тем не менее, он мысленно примерял такую жизнь на себя. Высадив всех, они припарковались у самого озера на Чистых прудах. – Пойдем?