Любовь ангела[Сборник]
Шрифт:
Поверь мне…
Дина сунула бумагу в карман, тряхнула головой, смахивая снег. Мокрые волосы упали на лицо.
Четыре дня до Нового года, три недели экзаменов, на 25-е уже можно брать билет. Надо узнать, сколько он стоит.
От метро пошла вверх, слабо соображая, куда направляется. Засыпанная снегом улица, машины, пробирающиеся сквозь замерзшую воду, как задумчивые золотые рыбки сквозь сплошную зелень в аквариуме. Она шла и шла, пытаясь собрать в голове разбежавшиеся мысли, но они сыпались вместе со снегом на асфальт. Знак метро выплыл из белесого тумана, напоминая, что пора бы уже спуститься в тепло, к
Телефонный звонок заставил ожить.
— Ну, ты где? Взяла и ушла! — жизнерадостно кричала на том конце провода Ташка. — По тебе тут Артур извелся. Предлагает всем вооружиться и пойти войной на Курск. Мишка тебя с собой не увез?
Вдруг сообразила — поезда в Курск должны уходить с Курского вокзала. Это рядышком от нее.
— У меня все в порядке, — заговорила Дина, чувствуя, как приходит в себя, а вместе с тем начинает замерзать — мокрая голова, напитавшаяся влагой куртка.
— Мальчишек не прислать, чтобы они тебя встретили и до дома проводили?
Вспомнилось лицо Артура. Вечная насмешка в глазах, искривленный в улыбке рот. Поцелуй. Да, он однажды целовал ее в щеку. Губы у него были теплые. Именно этот поцелуй она вспомнила, стоя около общежития.
— Они доведут! — буркнула в ответ. — До дурдома они доведут!
Дала отбой и по белым ступенькам побежала вниз, в метро.
Дома первым делом развернула листок со стихотворением, расправила его, просушила и устроила в файл. Середина не читалась, но последняя строчка про звезду осталась нетронутой. Провела ладонью по холодной бесстрастной пленке обложки.
Пальцы с холода не слушались, первые буквы на клавиатуре ноутбука выстукивались с трудом. Земля Ми. ZemljaMi. Смешной адрес. Ее письмо будет первым.
«Здравствуй, далекий!
Ты сказал: «Между нами восемь часов», — и мне сначала показалось — какая малость. Треть дня. Четыреста восемьдесят минут. Но вот ты ушел, и я поняла, что это бездна, как чернота во мне, когда ты хочешь проснуться, но не можешь. А надо всего-то ничего — пойти на вокзал, взять тебя за руку и не отпускать. Но поезд уже ушел (затертая фраза, пошлая, но здесь — к месту), ты проезжаешь какую-нибудь деревню Немчиновку, читаешь у окна книгу (писатель, поэт? — ах, ну да, ты же поэт!), а внутри меня натягивается пружина расставания. Чем дальше ты, тем сильнее напряжение. И если нам когда-нибудь случится встретиться — только бы не ушибиться оттого, что пружина резко притянет нас друг к другу. Даже не знаю, что писать еще — столько всего накопилось за те пару часов, что тебя нет. Пожалуй, пойду совершу несколько подвигов, развеюсь.
Руки еще помнят холод улицы, теперь он навсегда связан с тобой. Когда я вошла в метро после долгой прогулки, кисти заломило от боли, я чуть не заплакала. Неужели наши отношения будут такой же болью?
Дина».
Ночь не спала. Прислушивалась к бесконечным звукам. Машины на улице, гремит грузовик, переезжая лежащий полицейский. Соседи слева, справа, снизу, сверху давали о себе знать. Они живы, они могут перемещаться. А она ждет. И пусть компьютер выключен, Дина была уверена, она услышит, как придет от него письмо. Свое сообщение она назвала «Вечер». А его каким будет?
Утром она сразу же села за стол. Компьютер долго скрипел, осыпался битами информации, словно злобно подшучивал над Диной, так и хотелось по нему стукнуть, чтобы он поторапливался. Ей надо в институт, у нее нет времени на препирательство с упрямой техникой.
Вот оно!
«Re: Вечер»
Нахмурилась. Мог бы придумать свой заголовок.
«О, прекрасная Дина! Тебя можно полюбить просто за твой слог!
Совершать подвиги? В смысле драконов за хвосты таскать? Пожалей, бедных)) Их и так мало осталось. Впрочем, вы, принцессы, любите такие забавы.
А у нас сыпется с небес какая-то белая, мелкая крупа, но она даже на статус снега не претендует, так, дрянь. В художественной школе нам когда-то говорили: запомните, дети, небо всегда светлей земли, это закон. А я сейчас смотрю за окно, там такое чернильно-железобетонное небо и такая съежившаяся бледненькая земля, — и понимаю, что меня,
Что еще?? Москва заняла в воспоминаниях какое-то свое место, вписалась в тупичок за воротами, на которых кирпич. Не хочется никому рассказывать об этой поездке, хотя все и спрашивают, хочется просто знать, что ты где-то есть, что во мне теперь поселилось ожидание. Ты же ко мне приедешь? Помнишь? Ты обещала! Я теперь без тебя не смогу жить. И только одна мысль поможет мне дотянуть оставшийся между нами месяц — мы скоро увидимся.
Целую тебя, моя Королева.
Мне кажется, я определился со своими чувствами. Но об этом — потом. Лучше расскажи мне, что ты сейчас читаешь?
М.»
Текст письма она прочитала несколько раз, каждый раз с дрожью выделяя то одно, то другое место. Он? Любит? Об этом ведь не сказано ни слова! А что, если ей все только кажется?
В первую секунду хотела закрыть все программы, не отвечая. Надо подумать, надо подобрать правильные слова. Но целый день перерыва в письмах это больше, чем треть суток, это даже не бесконечность и не вечность. Это смерть.
Поэтому она потерла руки, прогоняя дрожь, и стала писать.
«Здравствуй, М.! Здравствуй, Маленький Принц (ничего, что я это говорю? но именно так хочется тебя звать!)!
Странное чувство, мне кажется, что мы знакомы очень давно. Не сутки (что было на самом деле), а столетие. Что мы уже жили вместе и, как во всех сказках, умерли в один день».
В этом месте Дина остановилась. Невольно вспомнился сон. Но все это было не то, не то.
«Драконов не жалко — я их придумываю, а они дальше сами плодятся, успевай головы рубить. У нас зима. Снег валит без остановки, засыпал лес у меня за окном, спрятал грязь, скрыл острые углы. Все стало ровным. Вчера прибегала под окно белка, ела семечки с ясеня. А сегодня скрипел снегирь. Что я читаю? Ты его не знаешь. Поэт. Зем-ля-ных. Молодой автор. Пишет несколько нервно. Но в целом отлично.
Значит, Москва для тебя закрыта? А мне казалось, что ощущения надо не закрывать, а развивать. Но да вам, поэтам, виднее.
А за окном снег. Тихий. Зима. Хорошо.
Не представляю, как буду встречать Новый год без тебя. Мне бы хотелось, чтобы это был наш праздник. Первый в череде сотни других.
С приветом из Москвы!
Дина».
Перечитала несколько раз. Подумала, не холоден ли тон? И сразу скакнула другая мысль — надо искать деньги на билеты и предупредить родителей, что поедет с Ташкой куда-нибудь. В тот же Курск. Почему бы Ташке на каникулы не поехать на юг? Восемь часов в поезде!
День прошел в полусне. Все казалось скучным и пустым. Несколько раз заходила с телефона в Интернет, проверяла почту.
Пусто. Пусто. Пусто.
И вдруг вечером — «Вам сообщение». Два равнодушных слова, за которыми бездна эмоций.
«Здравствуй, далекая. Здравствуй, близкая.
Буддисты называют разум безумным слоном и говорят, что мы существуем там, где существует наш разум.
А потому — здравствуй, близкая. Здравствуй!
Здравствуй — та, от которой пахнет домом, которого у меня так толком никогда не было — несмотря на то, что жилье было всегда.
Я брожу по ночному городу под звуки REM — It’s the end of the world as we know it [5]
Какого ты интересного автора читаешь. Похоже, у нас с тобой 100 %-е совпадение вкусов.
Москва не закончилась, она до сих пор окружает нас, и так — до конца января как минимум. Ну и потом — вот это твое письмо, которое я пробовал читать даже вслух, это тоже Москва…
А еще я вижу этих снегирей и эту белку, но все это, конечно, оттого, что ты очень хорошо пишешь.
И еще — я понял. Теперь я могу назвать все то, что происходит со мной сейчас. Ты и сама уже обо всем догадалась. Поэтому произносить не буду. Каждый день я становлюсь другим — и это тоже из-за тебя.
Даже не знаю, хочу ли я тебя увидеть или хочу сохранить свое чувство неприкосновенным.
Обнимаю.
М.»
5
«Это конец света, как мы это понимаем» (анг.). — песня группы R.E.M.