Любовь бессмертна
Шрифт:
Она наклонилась и принялась медленно вбирать его в рот, осторожно посасывая набухший желанием жезл. Колин застонал, но отнюдь не от боли. Поняв, что он не собирается ее останавливать, Фиона продолжала ласкать мужа, пораженная тем, что способна превратить сильного мужчину в беспомощное, уязвимое существо.
Наконец она провела языком по рубиновой головке… раз, другой, третий… и взвесила на руке тяжелый мешочек. При этом Фиона случайно нажала пальцем на местечко чуть пониже мошонки, и Колин тихо вскрикнул. Она снова надавила, и Колин пробормотал, что сейчас изольется, если Фиона
Ее голова кружилась от невероятно острых ощущений.
Она как-то вмиг ослабела и не сопротивлялась, когда он накрыл ее собой и вторгся в раскаленное лоно. Фиона приняла его могучую плоть и, стискивая изо всех сил, сцепила ноги у него за спиной, чтобы он мог утонуть в мягкой жаркой бездне. Она глубоко вздохнула и откинула голову.
— О Колли! — прошептала она. Сладкая нега стремительно овладела ими, и горячий поцелуй Колина заглушил пронзительный крик, сорвавшийся с губ Фионы в минуту экстаза.
Что за великолепная, несравненная, обольстительная колдунья! И какой огонь пылает меж ними!
Он дал ей немного передохнуть и вновь стал двигаться.
Тугие ягодицы ритмично сжимались и разжимались, когда он вел ее к новым высотам страсти.
Фиона, обезумев, извивалась, а он вонзался в нее, доводя до невероятного возбуждения. Она чувствовала, как он пульсирует в ней, и стремилась поскорее достичь сияющих вершин. Ее ногти вцепились ему в спину, проводя кровавые борозды.
— Пожалуйста… пожалуйста… — лепетала она. Колин двигался все быстрее и быстрее, удары становились все резче и резче. Фиона ощутила приближение водоворота, который затянет их обоих. Ее Тело, охваченное жаром, трепетало, и через мгновение готово было взорваться на сотни мельчайших осколков, которые поглотит небывалое наслаждение.
Единая дрожь объяла их, и Фиона истерически вскрикнула. Слишком долго они были в разлуке.
Потом они лежали перед огнем, Колин, улыбаясь, провел пальцем по изгибу ее бедер.
— Ты еще никогда не отдавалась мне так самозабвенно, — вздохнул он и, наклонившись, припал губами к ее плечу.
— Ты тоже никогда не отдавался мне столь безудержно, — парировала она. — И это было чудесно, Колин Макдоналд. — Она повернула голову так, что глаза их встретились, и поцеловала мужа в губы. — М-м-м…
— Значит, ты все-таки полюбила меня, Фиона моя?
Глаза Фионы лукаво заискрились:
— Возможно, я начинаю испытывать к вам нежные чувства, господин мой. Самую чуточку.
— Бесстыдница, — хмыкнул он, снова вжимая ее в пушистую шкуру. Отблески пламени играли на их телах. Колин лизнул ямочку у основания ее изящной шеи. — Ты восхитительна, сердце мое, — пробормотал он, осыпая Фиону легкими поцелуями-укусами. Жадный язык ласкал ее грудь, губы прищемили сосок и стали высасывать сладкое молоко.
Пальцы Фионы блуждали в его красно-золотистых волосах. Она довольно улыбнулась. Совсем забыла промыть их, и в густых прядях было полно пыли. Но еще есть время все исправить.
А пока она вновь отдалась на волю его страсти, и они утонули в море блаженства.
Лишь глубокой ночью они покинули нагретое местечко и легли в постель. Супруги долго нежились под теплым одеялом. Отныне в их жизни многое изменилось.
Пришла зима, и новости, достигавшие Найрн-Крэг, были одна тревожнее другой. Король пришел в бешенство, узнав о сожжении Инвернесса. Случайно уцелевшие жители добрались до Скона и предстали перед королем, моля о правосудии. Только снег помешал Якову незамедлительно собрать войско. Но до весны осталось не так много времени. До весны и до войны.
Фиона пыталась хоть ненадолго забыться, но Найрн не давал ей покоя.
— В прошлом году мы сняли хороший урожай, — наставлял он. — Надо протянуть до следующего года: в этом нам вряд ли придется засевать поля. Если даже и успеем, все равно урожай будет уничтожен задолго до осени. На тебя лягут все заботы по дому в мое отсутствие, дорогая. Мать тебе поможет.
— Куда ты собрался? — со страхом спросила Фиона.
Они сидели в зале. Вокруг бегали и резвились дети. Скоро Джоанна отпразднует свой первый день рождения, а пока малышка уже ковыляла на смешно подгибавшихся ножонках.
— Когда мой брат пришлет гонца, я должен последовать за ним на поле брани, — спокойно пояснил Колин. — Ты и без того все знаешь, любимая. Смотри правде в глаза. Если Александр пойдет воевать, я буду на его стороне.
— Ты должен стоять за короля, — уговаривала Фиона, стараясь скрыть отчаяние. — Если твой брат вздумает сражаться со Стюартом, стань союзником своего сюзерена. Яков Стюарт обязательно победит! И тогда тебя покарают как государственного преступника. Если же встанешь под королевские знамена, с нами ничего не случится. Я знаю, ты любишь Александра и отец воспитал тебя в глубокой преданности клану, но времена меняются. Когда-то владетели Островов безраздельно правили на севере, но теперь в Шотландии появился законный властелин. Даже союзники Александра колеблются. Если твой брат не смирится, он и его последователи плохо кончат. У нас трое маленьких детей, господин мой. Твоя мать стара. Неужели мы все должны стать заложниками твоего безрассудства? Молю тебя, не слушай брата!
Из глаз Фионы покатились горькие слезы, и хотя Колин был тронут до глубины души, все же остался тверд.
— Я не могу отказать родному брату в просьбе о помощи, сердце мое. Не бойся. Здесь тебя никто не тронет. Король не станет мстить женщинам и детям.
— Яков Стюарт готов отомстить святому, если тот встанет у него на пути, Колин Макдоналд. Потом не говори, что тебя не предупреждали. Я знаю, что сделаю. Попробуй только покинуть нас! Я завтра же заберу детей и твою мать и все мы отправимся в Бен-Хей, где нас не захлестнут волны смуты.
— Но ты должна оборонять Найрн-Крэг, — ошеломленно пробормотал Колин.
— Если этот замок так неприступен, как ты утверждаешь, твои слуги легко сделают это вместо меня, пока ты не вернешься или пока король не потребует капитуляции. Я не останусь здесь без тебя и не позволю, чтобы дети и старуха оказались в опасности. Если возвратишься живым, будешь знать, где нас найти, ну а если король отберет Найрн-Крэг, значит, обрадуешься и нашему скромному убежищу. Колли. Конечно, мой дом не так роскошен, как твой, зато крыша не протекает.