Любовь бессмертная
Шрифт:
«Алеша, прости, что обращаюсь именно к тебе, тем самым заставляя сообщить новость нашей семье, но за время, что мы провели вместе в Москве, ты стал мне дороже кого-либо из нашей родни. Я безмерно люблю и папеньку, и тебя, и сестер, но вынужден покинуть наш дом как преступник, потому что совершил поступок, которому нет оправдания, и я не хочу, чтобы позор пал на всю нашу семью. Скажи им, прошу, что я проигрался в карты в Москве и приехал сюда, только чтобы проститься с маменькой и найти денег для возврата долга. Учебы в Университете мне не видать, и я не хочу больше ни у кого ничего просить.
Твой брат Михаил».
Аккуратно сложив лист бумаги, Миша тихо покинул комнату. Он подошел к соседней двери, где ночевал брат, и аккуратно просунул записку в щель, чтобы Алеша увидел ее утром. На бумаге так и остались мокрые пятна от слез. По-прежнему тихо, стараясь никого не разбудить, Миша вышел из дома навстречу своему будущему.
***
– Дамы и господа! Мы ожидаем еще одного транзитного пассажира, после чего начнем готовиться к взлету. Приносим свои извинения! – голос стюардессы вернул Костю к реальности.
С недовольством он посмотрел на соседнее пустое кресло: сомнений в том, что весь самолет ждет сейчас его мать, не оставалось. Пересадка была в Париже, и Элен договорилась встретиться с какой-то своей знакомой. Косте это было неинтересно, и он направился в зал ожидания поближе к зоне вылета. Когда объявили посадку, матери в толпе не было. Нужно было позвонить, напомнить ей, но не хотелось. Наверняка, сами по аэропорту объявление сделают. Но ей будет все равно. Элен обожала привлекать к себе внимание. Ей даже в голову не могло прийти, что работники авиакомпании волнуются, пытаются избежать конфликтной ситуации. А она просто стоит и болтает с подругой и, лишь услышав объявление по радио со своей фамилией, неспешно попрощается, обнимется пару-тройку раз и размеренным шагом направится к самолету. Хорошо, что он уже взрослый, и ему не нужно бежать за ней следом, надеясь, что мать не забудет его где-нибудь по дороге.
Костя аккуратно положил странички рукописи в шкатулку и убрал ее на полку с ручной кладью. Побоялся сдавать книгу в багаж. Прочитанные страницы были все такими же старыми, как и многие другие в этой книге, но надо будет перепроверить возраст бумаги. Что-то тревожило. Может, ерунда, конечно. Ну, переписал дед пару эпизодов, не понравился ему предыдущий вариант. Все же сложная сцена была. Надо будет попросить Кристину помочь. Когда он написал ей той первой ночью во Франции, она, конечно, не прочитала, уже спала. Ответила утром, но у Кости было слишком много дел, да и ночные мысли с наступлением нового дня казались глупыми: зачем побеспокоил пусть и давнюю подругу, но все же замужнюю женщину? Так что он просто сказал, что позвонит ей, когда прилетит.
Костя достал с полки ноутбук. Надо попробовать поработать. Это лучше, чем все время полета слушать мать. У Элен были две основные темы для разговора: гениальное творчество ее прадеда и «пошлятина», которую пишет сын. Хорошо, что похороны прошли спокойно и они практически не оставались наедине. Церковь, кладбище, много теплых слов про деда и соболезнований семье, а следующие пару дней заняло то, ради чего он отдал столько денег за перелет – встреча с нотариусом и оформление документов. Еще какие-то формальности, не требующие его присутствия, остались, но он все равно уже чувствовал себя наследником великой семьи Константиновских.
Получив права на «Любовь бессмертную», он с чистой совестью мог делать с персонажами книги все, что ему хочется, чем и занялся. Глав от лица Оленьки в оригинале книги не было, все действие там сопровождало Мишу. Теперь же Костя может показать историю так, как нравится ему и, главное, понравится читателям. Да, старшее поколение захлебнется от воплей, но даже они будут читать, чтобы потом поливать его грязью, а скандал лишь увеличит продажи. А уже когда будет написан сценарий фильма, и он выйдет на крупнейшем международном стриминге – сбудется все, чего он хотел.
Костя и сейчас неплохо зарабатывал, даже квартира в Москве была куплена им пусть и в ипотеку, но на деньги от продаж книг. Но хотелось выйти совсем на другой уровень. Может, вообще переехать? Вернуться во Францию? Нет, неохота. Это не его история. Слишком много обид осталось. На друзей детства, которые быстро его забыли, на отца, у которого появилась новая семья, на родню, с которой со временем у него ничего общего не осталось. Лучше купить маленький домик где-нибудь в Греции или Италии и жить там, писать время от времени для удовольствия, а не под графики издателей.
Деньги – это свобода, независимость. Это удовольствия. И пусть захлебываются от зависти те, кто говорит, что не в деньгах счастье. Пусть радуются, служа людям, заставляя задумываться о своих недостатках, помогая лучше понять этот мир и что там еще Элен любила говорить про творчество прапрадеда.
– Ох, заболталась! – Костя поднял глаза, рядом стояла мама с небольшим чемоданчиком ручной клади, в бесформенном летнем платье, соломенной шляпке и солнцезащитных очках, скрывающих половину лица.
– Тебя, вообще, весь самолет ждал, – недовольно произнес Костя и приподнялся, чтобы пропустить мать к окну.
– Дорогой, ну что за ерунда! Посмотри на часы, я вполне успела.
Элен протиснулась к своему креслу и откинула спинку, всем видом демонстрируя усталость. Она достала телефон и начала писать кому-то сообщение. Наверное, надо было спросить, как там дела у маминой подруги, но не хотелось. Вместо этого Костя уставился в ноутбук. Думал написать сцену, пока не начался взлет и не попросили все убрать. Хотелось чего-то особенно яркого и безумного. Подходящий образ сразу возник в голове.
В классической дедовской книге Оленька быстро сдружилась со своей падчерицей, страдавшей от безразличия отца, мечтавшего о сыне. А что если их дружба была чем-то большим? Он на секунду закрыл глаза и представил двух девушек, ласкающих друг друга на кровати. Затем включил ноутбук, ввел пин-код и зашел через браузер на открытую страницу гугл-док, где привычно работал в офлайн-режиме. Пальцы застучали по клавиатуре. Он писал безотрывно почти десять минут – целая страница текста.
«…Другая же рука Полины заскользила ниже к бедрам, пытаясь забраться под Оленькин пеньюар».