Любовь без имени
Шрифт:
— Давайте… Давай. О чем я хотела сказать? Ах, да… Я понимаю, ты женишься не от большой любви, но…
Эден мягко коснулся пальцем ее губ, призывая замолчать.
— Большая любовь — совсем не то, что нужно императору, — следом пришла его мысль. — Скажу честно, в моей жизни она была. Закончилась плохо.
— Она умерла? — ужаснулась Жени.
— Боги с тобой! Жива и здорова. Просто взаимности мне никто не обещал, и сердцу не прикажешь. Это уже далекое прошлое, Женевьева. А каким будет будущее… Я хотел бы узнать вместе с тобой.
Почему-то захотелось плакать. Вместо этого принцесса позволила себе обнять
Только не стала. Пусть считает, что между ними расчет, а не любовь. Так будет легче для обоих. Так будет правильно… А дальше разберутся. У них хватит на это времени.
— Пойдемте! — Она взяла Эдена за обе руки. — Я расскажу, что собираюсь сделать со своим свадебным подарком.
И увлекла его вглубь парка, к аптекарскому огороду. Говорила о травах, условиях, в которых они должны расти. Император внимательно слушал, пока Жени не заметила, что совсем стемнело, а ее спутник выглядит усталым и почти сонным от ее рассказов. Она сразу свернула обратно ко дворцу, принесла зелья и заставила Эдена их выпить, неизменно добавляя каплю снотворной магии. Эти дни ему нужен отдых. Тогда сразу после свадьбы можно будет пробовать восстановить голос.
После свадьбы… Эта мысль все еще заставляла Женевьеву дрожать. Очень хотелось, чтобы этот день поскорее настал, и так же сильно не хотелось, потому что было страшно. Назад дороги не будет. Ее уже нет, откровенно говоря. Они с Эденом обручены, помолвку никто не разорвет. И зачем, если… Вот это «если» заставляло Жени нервничать еще сильнее. Она сама спала плохо, все время просыпалась, бродила по спальне и снова ложилась.
А утром опять настал черед примерки — последней. Ее платье было полностью готово. Женевьеву наряжали около часа — именно так она будет выглядеть в день свадьбы. Потом подвели к большому зеркалу, и она заворожено взглянула на свое отражение. В Рендории предпочитали белый цвет подвенечных нарядов, в отличие от Лидарии, где невеста непременно должна быть в голубом. Но, как дань обычаям ее родины, на белом платье синели сапфиры и переливались алмазы, голубоватое кружево украшало лиф, а тяжелые банты поднимали верхнюю юбку, приоткрывая нижнюю, бледно-голубую. Шпильки, удерживающие тяжелую фату, были как сапфировые, так и алмазные. И девушка в зеркале выглядела настоящей незнакомкой.
— Вы прекрасны, — в один голос восхищались фрейлины, а Жени до конца не верила, что это происходит с ней, а не с кем-то другим. Она выходит замуж. За Эдена. С ума сойти! До сих пор Женевьеву не покидало ощущение, что она спит, грезит… Но это была сладкая греза!
— Ваш жених будет без ума! — заявила Вики.
Если бы… Но… Шанс ведь есть, правда? И Жени улыбнулась своему отражению. Любовь не приходит вот так вдруг. Иногда ей нужно время. И она готова была подождать.
После примерки платье унесли, принцессе помогли одеться в ее привычный наряд. День выдался жарким, находиться во дворце казалось и вовсе невыносимым, и Женевьева вышла в парк, оставив фрейлин. Сейчас хотелось побыть одной. Слишком много эмоций переплелось в душе, слишком много мыслей наполняло голову.
Жени шла вдоль аллей и размышляла, что стоило бы позвать Эдена с собой, но у него с утра какое-то совещание. Закончилось ли оно, Женевьева не знала. Отправила только служанку с напоминанием выпить зелье. До вечера хватит, а завтрашнюю порцию она приготовит на рассвете, все равно просыпается рано.
— Ваше высочество! — окликнул ее знакомый голос.
— Здравствуй, — обернулась Жени, улыбнувшись брату Эдена.
— Здравствуй, Женевьева, — Рейм кивнул в ответ. Он казался чем-то встревоженным.
— Что-то случилось? — спросила девушка.
— А? Нет.
Принц довольно притворно улыбнулся. Женевьева же сделала вид, будто поверила этой улыбке. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз видела Рейма, и по всему выходило, что после его визита к брату они не сталкивались. Но тогда тревогу принца было легко объяснить, а сейчас…
— Позволишь прогуляться с тобой? — Рейм предложил ей руку.
— Да, конечно.
Женевьева опустила пальцы на его локоть и пошла рядом, придерживаясь приличной дистанции. Даже пожалела, что не взяла с собой Вики. До свадьбы оставалось совсем чуть-чуть, и их прогулка наедине могла спровоцировать ненужные слухи. Вот только и отказать Рейму она не могла. Зачем его обижать? Он всегда относился к ней с большим теплом и стал ее другом.
— Тебя что-то беспокоит? — спросила она.
— Все в порядке, — повторил Рейм, и принцесса снова не поверила.
— Уже решил, кого пригласишь на первый танец на свадьбе? — решила сменить тему. — Все-таки ты брат императора, все будут стараться заслужить твое внимание.
— Решил, — откликнулся принц. — Викторию. Мы… дружим очень давно, и других кандидатур я не вижу.
— Только дружите?
Рейм нахмурился. Она спросила не о том?
— Возможно, — ответил он. — А может, и нет. Мы пока выясняем этот вопрос.
— Забавные. — Жени чуть пожала плечами, а принц остановился, почти перекрыв ей дорогу обратно во дворец. — Рейм, ты сегодня странный. Честное слово!
— Я получил дурные вести, Жени, — все же сказал он.
— Какие же?
— Например, что ты участвуешь в заговоре против жениха и шпионишь…
Женевьева замерла. Ей показалось, она сошла с ума! Или же это произошло с Реймом.
— Кто сказал тебе такую глупость? — холодно спросила она, делая шаг назад. — Я требую ответа!
— Люди, которые знают чуточку больше о происходящем во дворце, чем я. Просто скажи, Жени, зачем на самом деле ты приехала в Рендорию?
— Ты и сам знаешь! — Женевьеве вдруг стало страшно. — На моей родине вспыхнул мятеж, и…
— Почему выслали только тебя? Не правильнее было бы спасать наследников?
— Потому что у меня есть жених, который согласился за меня заступиться. — Принцесса начинала терять терпение. — Рейм, я прошу тебя, угомонись. Кто бы ни наговорил тебе гадостей обо мне, он солгал.
— Как я должен это проверить? Через три дня ты станешь женой моего брата. Почему вы так торопитесь со свадьбой?
— Это было решение Эдена! — Жени казалось, что она кричит. На самом деле принцесса говорила тихо-тихо, чтобы никто не услышал подобного ужаса. Рейм тоже не повышал голос. Он смотрел на нее, как на преступницу, словно раздумывал, не приговорить ли будущую невестку к казни.